"Мацей Войтышко. Семирамида (пьеса)" - читать интересную книгу автора

шею орден.) Вывести!
Солдат выводит собаку и возвращается.
А тебя, жалкая крыса, мне нисколько не жаль. Мало того, что ты сожрала
двух солдат, так еще и обгадила всю комнату. К тому же я не замечаю в тебе
ни малейших признаков раскаяния. Посему - просьба о помиловании отклоняется.
Приступить к исполнению!
Один из солдат отбивает дробь на барабане, другой достает из клетки
крысу.
Повесить!
Солдату следует выполнить приказ так, чтобы в петле повисла не
настоящая крыса, а кукла, ее изображающая, которая, однако, должна некоторое
время дергаться, по возможности естественно.
И вновь правосудие восторжествовало.
Начинает снова играть на скрипке.

Сцена 4.
ДИДРО (один). Ехать или не ехать? Необходимо все взвесить.
С одной стороны...
С другой стороны...
Поеду!
Возможно, там во мне нуждаются больше, чем я допускаю?
Не поеду.
Творческий разум беспорядочно мечется. Разум методический -
упорядочивает. Я обладаю разумом и творческим, и методическим одновременно.
Так ехать? Или не ехать?
Гримм входит, сопровождая княгиню Дашкову.
ГРИММ. Княгиня! Господин Дидро только что прочитал послание
императрицы. Он ошеломлен! Он в полной растерянности! Разреши представить -
княгиня Екатерина Дашкова, близкая приятельница императрицы, ее посредница в
делах искусства и науки.
ДАШКОВА. Для меня, скромной читательницы ваших произведений, пожать
руку бессмертного - необыкновенное событие.
ДИДРО. Я поистине робею. Вы извините мой домашний наряд?
ДАШКОВА. Но ведь мне говорили, что в этом шлафроке вы посещаете самые
изысканные салоны. Я была бы разочарована, застав вас в костюме.
ГРИММ. Он не расстается с этим одеянием.
ДИДРО. Приятно слышать, что я вас не разочаровал.
ГРИММ. А недавно мой друг сделал еще шаг вперед - он позировал
художнице для своего портрета. И вдруг предстал перед ней обнаженным!
ДИДРО. Нет, нет! Я разделся только до пояса. Не мог смотреть, как
мадемуазель Теобаре мучается, стараясь разглядеть под тканью контуры мышц.
ДАШКОВА. Мы с императрицей регулярно читаем "Литературную
корреспонденцию", и в ней - вашу мастерскую критику произведений живописи.
Шарден, Верне... Грез... Ваш утонченный вкус во всем, что связано с
искусством, - еще одна из причин, по которой я имею честь пребывать здесь.
Мы давно ожидаем вашего визита.
ДИДРО. Приглашение императрицы - величайшая честь для меня. Однако
сейчас мне будет трудно оставить Париж. Все свое время я отдаю работе над
Энциклопедией. Даже не публикую некоторые свои труды, лишь бы не повредить
этому предприятию. Я стал собственным узником, которому надлежит быть