"Криста Вольф. Размышления о Кристе Т " - читать интересную книгу автора

безоговорочно принять ее слова на веру. А Костя? - скажу я. Не забудь про
Костю.
Тут она, разумеется, энергично замотает головой. Упорство, которое
всегда было ей присуще, перешло за эти годы в упрямство.
Никого, скажет она, никого, кроме меня. Костя! Да разве можно принимать
всерьез это хождение друг вокруг друга?
Я, владеющая дневниками Кристы Т., погружусь в молчание. Значит, у нее
и в самом деле никого не было, значит, моя попытка оправдаться - ибо чего
ради я в противном случае пришла бы к Гертруде Дэллинг? - провалилась. К
чему же сидеть и слушать дальше, что говорит Гертруда?
Ты рассуждаешь, как она, скажет мне Гертруда Дэллинг: все зависит от
того, под каким углом взглянуть на дело, в данном случае на ее отношение к
Косте. Но на это мы глядеть не будем, никогда. Кстати, такая черта в ней
тоже была: пренебрегать объективными фактами. А потом начиналось великое
похмелье, и разговоры, разговоры...
Похмелье? - осторожно переспрошу я.
И не однажды. Эта бездна грусти! Только потому, что люди не хотят быть
такими, какими она их видит.
Или, подброшу я зерно сомнения, или потому, что она сама не могла быть
такой, какой мы бы хотели ее видеть?
Гертруда Дэллинг очень хорошо поймет меня, но она уже давно стоит выше
таких искушений. Мы бы хотели? - возразит она. Хотели? Да разве мы были
свободны в своих желаниях? Разве не были обязаны как можно лучше решать
непосредственные задачи и требовать того же от других? Разве это не помогло
нам совершить чудеса? Разве нам могло быть сегодня лучше?
Да не об этом же шла речь. Куда бы это нас завело, подумаю я; вслух же,
щадя Гертруду Дэллинг, спрошу: в чем ты ее обвиняешь?
Кого? - спросит она растерянно. Ах, так... Ее. Должно быть, ты
неправильно меня поняла. Обвинять? Не забывай, что мы с ней дружили, дружили
по-настоящему. Она всегда могла на меня положиться.
И это чистая правда. Когда Кристу Т. охватывало беспокойство, когда ей
не сиделось на месте, когда она исчезала, чтобы потом объявиться снова,
чужая, словно ее не было долго-долго, она могла быть уверена, что Гертруда
Борн осталась на своем посту и ждет ее, неизменная в любви и верности, что
ей не зададут никаких вопросов, не потребуют никаких объяснений, но что ее
поймут и без них.
После этого что мне остается делать, кроме как встать и бесшумно уйти?
В чем я ее обвиняю? - повторит Гертруда уже от окна, и голос у нее
зазвучит по-другому. В том, что она на самом деле умерла. Раньше она делала
все как бы в шутку, как бы на пробу. Раньше она могла любое дело бросить на
середине и взяться за совсем другое, а многие ли на это способны? А потом
она вдруг ложится и умирает с полной серьезностью и уже не может бросить это
и заняться чем-нибудь другим. Или ты веришь, что она умерла от этой болезни?
Нет.
Я не пойду к ней, я не стану отыскивать Гертруду Дэллинг. Разговор не
состоится, и мы обе избавим себя от этих душевных терзаний. А вопрос, отчего
умерла Криста Т., я задам сама в свое время, не ставя под сомнение тот факт,
что именно со своей болезнью, с лейкемией, она не могла справиться.
Я останусь дома: зачем портить настроение Гертруде Дэллинг? Она такая,
какой может быть; кто, кроме нее, мог бы сказать о себе, что дошел до