"Ирина Волкова. Возвращение блудной мумии [D]" - читать интересную книгу автора

Я больше ничего не хочу. Вот что ты наделала! Ты убила мою креативность!
Тут в дело вступила Джейн и, успокоив взбешенного негра, объяснила, что я
не имею права никого критиковать, потому что группа существует для того,
чтобы поддерживать друг друга. Если Лиланд хочет быть первым художником в
мире, мы должны одобрять и поощрять это его желание, а вовсе не предлагать
ему совмещать бизнес и рисование, как какому-нибудь примитивному любителю.
Реакция негра оказалась для меня настолько неожиданной, что я решила
некоторое время наблюдать и помалкивать, не нарываясь на неприятности. Я
ведь и вправду хотела поддержать Лиланда, посоветовав ему совмещать
искусство и бизнес из самых лучших побуждений, и вот что получилось. А
вдруг в группе есть еще несколько психопатов? Возьмут и устроят мне
"темную" ни за что ни про что.
По мере того, как я слушала выступления заблокированных творческих
личностей, мое восхищение родом человеческим росло. Даже если бы я ломала
голову целый месяц, мне ни за что не удалось бы изобрести столь
восхитительные и оригинальные характеры.
Молодая художница Кейси, наполовину полька, наполовину англичанка,
заявила, что решила посвятить свою жизнь искусству, потому что все
моральные ценности ее семьи, да и сами ее родители - это польская колбаса.
Тут уже не выдержал Шенон, американский писатель, и, решив, что он чего-то
недопонял, уточнил вопрос насчет моральных ценностей, родителей и колбасы.
С молодым задором Кейси пояснила, что называет все, что исходит от ее
"предков", польской колбасой, потому что сами они убоги и примитивны, как
лежалая вареная колбаса, и не ищут высшего смысла в жизни. Родители то и
дело требуют от нее, чтобы она хорошо себя вела, сначала училась, потом
работала, вышла замуж, родила детей, словом, стала бы похожа на них, таких
вульгарных, убогих и бездуховных.
Группа одобрительно похлопала закончившей свою речь Кейси.
Шенон поплакался, что он посещал много литературных курсов и школ, но все,
что он пишет, кажется ему полным дерьмом, поэтому он почти не творит, лишь
небольшие зарисовки характеров.
Джейн утешила Шенона тем, что на самом деле все, что выходит из-под его
пера, уникально, неповторимо и гениально, поскольку творчество - это дар
божий, и на самом деле пишет не он, это бог творит через него.
- Разве можно называть дерьмом то, что создано богом? - риторически
вопросила Уирри.
Согласившись, что это было бы кощунством, мы похлопали Шенону.
Сообщив о том, что у него была необычайно интересная и необыкновенная
жизнь (с такого вступления обычно начинало большинство членов группы),
непубликующийся испанский писатель Хорхе, впервые пришедший на занятия,
поведал нам о себе. Как выяснилось, он настолько одержим мечтой стать
великим писателем, что ежедневно проводит за компьютером по пять часов в
день, оттачивая свое писательское мастерство до того, как оно станет
совершенным.
Затем Хорхе прочитал свой рассказ под названием "Гриф", написанный,
естественно, по-испански.
Смысл этого гениального произведения сводился примерно к следующему.
Жила одна девушка, которая обожала мягкие игрушки, и с нею жил мужчина,
который мягкие игрушки не любил.
Девушка, страдавшая от недостатка ласки, нуждалась в уютных теплых мягких