"Сергей Волков. Операция 'Черный снег'" - читать интересную книгу автора

Кости мои белые,
Сердце мое смелое
Вороны да коршуны
По степи разнесут...
Русская народная песня

Диск нашел Генка Стрелков по прозвищу Снайпер. Маленький, юркий, он мог
пролезть в такие щели между бетонными плитами, где и поисковые "кроты"
застревали.
Вообще-то в "мертвые сектора" Москвы допускались только профи -
археологи, безопасники, архивисты, спасатели, но добровольцам-курсачам из
летних поисковых бригад работать в завалах разрешалось - считалось, что это
закаляет психику и воспитывает любовь к родной истории и своей стране.
Наша поисковая бригада "Хорс" ударно трудилась в одном из западных
"мертвых секторов". Гафниевая боеголовка ударила в трех километрах отсюда, в
районе бывшей Рябиновой улицы, оставив после себя километровый блестящий
пятак спекшейся стекловидной массы. А тут, ближе к берегу Москва-реки,
громоздились сплошные завалы из бетонных плит, искореженных ржавых
конструкций, земли, щебня и асфальта, поросших буйным бурьяном.
"Хорошо, что не термояд!", - просветил нас на КПП майор-безопасник:
"Фон теперь уже нулевой, и разрушений мало. А долбанули бы сюда водородкой -
хана, до Кремля бы добило, снесло бы все к ... к ней, короче, к их
американской матери..."
Поисковики извлекали из-под завалов кости мгновенно погибших десятки
лет назад людей, предметы быта и то, что профессионалы называют
"материальными носителями информации". Останки отправлялись в ЕГу, Единый
Генетический Центр, для расшифровки ДНК и установления личности. Диски,
флэшки и ПЗУ-хи с чудом уцелевшей информацией шли архивникам и безопасникам,
а многочисленные предметы культуры, быта и артефакты - историкам и
археологам.
По инструкции, изучать содержимое материальных носителей поисковики не
имели права, но мы всегда таскали с собой собранный Толяном Бугаевым
буквально на коленке УДод, универсальный детектор, который с ходу брал любую
"цифру". Он бы взял и "магнитку", но электро-магнитный импульс после взрыва
боеголовки вычистил все напрочь, и горы кассет, дискет и хардов громоздились
позади нашего лагеря бессмысленным памятником навсегда сгинувшей информации.
Тот диск был особенным - на нем стояла граффито - дата и несколько слов
по-русски. Неизвестная рука черным маркером вывела: "30 сентября 2004 года.
Вскрыл карты".
Нам было жутко интересно, что ж за карты это такие, и вечером, уставшие
и чумазые, мы собрались в штабной палатке, выставив окрест индикаторную
защиту - так, на всякий случай... Понятно, особых проблем, застукай нас
отцы-командиры за просмотром найденного диска, не было бы, но и по головке
нас бы тоже не погладили и пирожок с полки не дали бы. Словом, чтобы все эти
"бы" не превратились из несуществующего времени в настоящее, полтора десятка
индикаторов окружили наш бивуак, чутко сканируя пространство вокруг себя
перекрывающими полусферами.
Защитку ставил Ванька-Встанька, Иван Рощин. Он единственный из нашего
взвода имел реальный боевой опыт, потому как родился и провел детство в
южной России, "у стен немирного Кавказа".