"Сергей Волков. На муромской дорожке..." - читать интересную книгу автора

Тут как раз дело подвернулось, заказное. В Нижний, на ярмарку, надобно
яблоки доставить из Кундалокмы. Покуда туда - неделя, покуда воборот до
Мурома - седмица. Да от Мурома по Оке до Нижнего, да там, на ярмарке,
торговля. Короче, раньше Покрова Платону обратно никак не воротиться. А там
и свадьба подоспеет, не до жердяя Аглае Никифоровне будет... И-и-эх...
Хитро все обставил хозяин, и себе не в убыток, и для дочери, дурищи
малахольной, на пользу. Ну, на то он и тороватый купец, чуть не первый в
глуховатых Муромских землях.
Вот и трясется Платошка с возчиками по ухабистой лесной дороге, слушает
скрип колесный и мается болью сердечной. Эх, шапка о земь, что ж за жизнь
такая, копеешная-то, а?..
Вот кабы надыбать где капиталу, деньжищ тыщ хотя б пять! А лучше -
двадцать, чтобы пароход купить, "Самсон", что по Оке-реке бегает. Вот тогда
б, небось, не воротил бы от него нос Никифор Силыч! Давно хозяин свою
флотилию заиметь хочет, да Аристарх Поликарпович Смагин, судовладелец, что
пароходы по Оке гоняет, цену за "Самсона" заломил несусветную.
Платон представил, как он, в синем кителе, в сапогах бутылками и при
капитанской фуражке, является к хозяину и тихонько так, без позерства,
говорит: "Я тут, Никифор Силыч, пароходишко прикупил, да-с. И имею желание
дочерь вашу пригласить прокатиться, и вас с супругой, само собой-с. Рад-с
буду-с, весьма-с..."
"От такого оборота дел", - подумал Платон: "Вылезут глаза у Портнягина
на самый лоб, ей-бо!"
Домечтать сладкость самую не дал дядька Архип - заматерился, защелкал
кнутом.
- Что там? - недовольно крикнул Платон, привставая на локте. Возчик,
что правил телегой, на которой сидел приказчик, уже бежал обратно от первой
подводы.
- Лисина дохлый на дороге валяется, Платон Иваныч! Ну, лошадь у дядьки
Архипа и встала, уперлася.
- Чего ж он сдох-то? - нахмурился Платон.
- Да хрен его знает, тварюгу. Можа, недужный был, а можа - сам собой, в
очеред. Время, стало быть пришло... Но знак недобрый, тесть мой, охотник,
царствие ему, любил приговаривать: "Живой лис - к разору, а мертвый - к
замору!"
- Тьфу ты! - Платон откинул полу тулупа, спрыгнул на мягкую глину
дороги, - И чего? К какому замору-то? К рыбьему?
- Почему к рыбьему. К смерти это...
- Это к чьей же смерти-то, а?! - Платон навис над возчиком, сдвинув
брови.
- Не, ну я не знаю... Попутамши, может, чегось... - уловив, наконец,
настроение приказчика, возчик замялся, и чтобы скрыть робость, заорал на
лошадь:
- Н-но, пошла! Пошла, шкелетина! Сыть волчья, племя косоротое! Н-н-но!
Махнув рукой, Платон широко зашагал вперед, обгоняя телеги, и вскоре
поравнялся с первой подводой. Архип Скворец вел свою лошадь в поводу,
изредка понукая, но больше для порядка - дорога выровнялась, и телега
катилась легко, без натуги.
- Слышь, дядька Архип, закат уже.
- Вижу, Платон Иваныч. Не беспокойсь, кривую сосну проехали, стало