"Николай Волокитин. Страх (рассказы) " - читать интересную книгу автора

Сколько он полз, Карьков не знает, не помнит. Помнит только, что
несколько раз солнце в небе сменяли крупные звезды, несколько раз вёдро
чередовалось с дождем и несколько раз густые туманы застили землю. Карькова
донимал не только недуг, но и голод. Карьков толкал в рот траву, выкапывал
из земли корешки, один раз поймал ящерицу и съел ее, разломив, как краюху.
Вскоре голод целиком завладел его сознанием, отодвинув на второй план
даже нестерпимую боль, и Карьков теперь думал только об одном - поскорее
доползти до избушки, где были сухари и еще кой-какая еда.
Но известно, что беда не приходит одна. Когда он добрался, наконец, до
жилья, он увидел, что в жилье побывал медведь и сожрал все съестное.
Карьков заплакал и, жуя кожаную рукавицу, которую обнаружил в избушке
нетронутой, покатился по полу. Неужели это все?! Неужели это конец?! За что?
За какие грехи? Нет, это неправильно, несправедливо!
И тут что-то произошло с ним такое, чего он объяснить не умеет.
Какая-то сила подхватила его и вынесла из избушки. А потом...
А потом он очнулся на самоходке, плывущей посреди Енисея.
Самоходчики ему рассказали, что, проплывая мимо устья речки Ягодки, они
увидели что-то наподобие плотика, а точнее пару сцепленных коряг. На них
лежал без сознания Карьков лицом вниз, руками обхватив коряги.
- Как я очутился на Ягодке, не пойму, - говорил мне Карьков. - Ведь до
нее от моей избушки далековато, да и то в сторону от тропы на Сполошное. Но
спасение через Ягодку - это был в моем положении единственный шанс. Кто меня
туда перенес?
- Так-таки ничего и не помнишь? - спросил я его.
- Нет, - ответил Карьков. - Хотя... Хотя сон вроде снился... Будто
кто-то внутри меня, второй вроде я, все толкал меня к реке и толкал...
Я перешел на другое.
- А почему не в больнице, а дома?
- Да к чему мне больница? Мы с Макаровной вот, - кивнул он на
женщину, - и сами своими средствами обойдемся. Травки, коренья куда как
лучше больницы.
- Ну Карьков, ну Карьков! Ты, однако, и в самом деле колдун, - не
выдержал я.
- Да никакой я не колдун! - рассердился Карьков, первый раз глянув мне
прямо в глаза. - Я самый обыкновенный таежник. Зря ты навоображал себе
всякого про меня. Если бы я был колдун, я бы хоть что-то мог объяснить...


* * *

Вот, пожалуй, и все. Больше мы с Карьковым не виделись. Он не напоминал
о себе, да и у меня других забот было предостаточно. А потом, через годы,
Сполошное как-то незаметно, потихоньку исчезло, а вместе со Сполошным исчез
и Карьков. Я даже не знаю, умер он или переехал куда. В молодости мы
беспечны и равнодушны к судьбам старых людей даже в том случае, если эти
люди неординарны.
А вот с годами... С годами все чаще и чаще вспоминаю Карькова. И при
этом чувствую такое, что бывает совсем не до сна. И здесь не только
запоздалый стыд за себя, здесь еще жуткая тоска о чем-то, непонятная боль и
сладостная душевная дрожь, которая случается при соприкосновении с тайной.