"Юрий Волошин. Гладиатор. [B]" - читать интересную книгу автора

кровь, куски человеческого мяса, обгорелые трупы, постоянная
настороженность и готовность нанести ответный удар - готовность убить
врага, убить даже прежде, чем он сумеет ударить сам, еще только угадав в
нем врага, почуяв звериным чутьем. Чеченская война выработала у Ивана такое
чутье - способность распознавать врага по внешним признакам, а не по его
действиям... Если будешь дожидаться, пока враг откровенно проявит свое
намерение тебя убить, долго в Чечне не протянешь... Инстинкт самосохранения
в его чеченском варианте заключался в умении выстрелить прежде, чем
выстрелит противник, фактически - прежде, чем ты мог определить, является
ли он твоим противником на самом деле... Стреляешь по движущейся цели, еще
не видя, что именно движется...
Только так и остаешься в живых.
Сколько глупых соек и молчаливых ворон Иван перебил, стреляя на шорох
в кустах, на шевеление веток, на птичий крик, потому что реагировал прежде,
чем успевал понять, что это всего лишь кричит птица.
Иван вновь схватился за голову. Он чувствовал свою вину в том, что его
отряд оказался в ловушке. Хотя кто же мог предположить, что это ущелье, с
виду точно такое же, как и сотни других, которые им уже пришлось пройти,
окажется глухим? Не надо было так долго убегать!
Иван со злостью ударил себя по колену. Теперь и он, и его ребята
вынуждены сдохнуть среди этих каменных стен: или от голода, или под пулями
чеченцев - все равно верная смерть... Еще когда они только сворачивали в
эту ловушку, Иван пожалел о том, что они сюда лезут. Какой-то
безнадежностью повеяло от узкой щели между скал. Но Иван шел последним,
поддерживая постоянный огневой контакт со стрелками Максуда, и ничего уже
поделать не мог, хотя и понял, что ошибся. Все его ребята были уже внутри.
Сейчас они молчали, никто не сказал ему ни слова. Хотя многие из них,
конечно, понимали, что спрятаться в этом ущелье было не лучшим его
решением. Но они все были российскими солдатами, а Россию здесь представлял
их командир - Иван. От ее имени он командовал, она дала ему право
распоряжаться их жизнями. Он нес ответственность перед ней за судьбу
отряда...
На войне проблема правильного или не правильного боевого решения
командира существует только для самого командира, но не для солдат. Иначе
просто не может быть. Это закон - такой же незыблемый, как законы
природы... Каждый боец отряда был пальцем на руке командира. Пальцы
сжимались в кулак, когда он принимал решение ударить, и вцеплялись мертвой
хваткой в чужое горло, когда командир считал, что нужно задушить врага. И
если кулак со всего маха врезался в камень или протянутая к горлу рука
оказывалась вдруг в пламени костра, пальцы корчились от боли и молчали,
ведь они не могли покинуть руку...
Но Иван не мог не предъявлять счета самому себе.
"Что делать?" - в сотый раз за эти три дня спрашивал он себя и никак
не мог найти ответа.
- Андрей! - позвал он высокого, под два метра, парня, наполнявшего
водой из ручья свою фляжку. - Выясни, на сколько выстрелов у нас патронов
хватит. И скажи еще раз, чтоб без толку не стреляли.
- Да не стреляет никто, - буркнул тот и пошел спрашивать у каждого из
оставшихся в отряде людей, кто сколько выстрелов еще сможет сделать.
Минут через десять он вернулся.