"Хава В.Волович. Воспоминания " - читать интересную книгу автора

общую яму.
Возвращаясь с работы домой, я всегда старалась идти не центральной
улицей, что было ближе, а огородами, мимо кладбища, чтобы меньше встречаться
с голодными глазами людей. Однажды у кладбищенской ограды я увидела мальчика
лет шести. Зеленое опухшее лицо сочилось какой-то жидкостью из трещин на
коже. Такой же жидкостью сочились опухшие, растрескавшиеся ноги. По ногам
из-под домотканых штанин текла, по-видимому, только что съеденная трава.
Атрофированный желудок не смог ее хоть сколько-нибудь переварить.
Мальчик стоял неподвижно. Из полуоткрытого рта у него вырывалось
тоненькое "и... и... и...". Он не просил и не ждал помощи ни от кого. Он
видел, как взрослые люди, обязанные не уничтожать, а защищать его детство,
приходили и отнимали у его семьи последний кусок, обрекая ее на голодную
смерть. Люди были врагами, и он их боялся. Поэтому он ничего не искал на
людных улицах, а пришел к кладбищенской ограде, может быть, в надежде найти
что-нибудь съедобное, а нашел смерть.
( А как обстоят дела с детской слезой, которой не стоят все блага
мира?)
У Николая Островского ничего нет о ТАКИХ мальчиках и девочочках
тридцатых годов. Этот Юный Барабанщик Революции, глядя высоко и далеко,
видел легионы марширующих энтузиастов. Они заслоняли перед ним ПРОСТО ЛЮДЕЙ,
которых, если бы и захотел, так не мог увидеть своими, в ту пору уже
незрячими глазами.
Злая сила, при полном сознании и твёрдой памяти, планомерно и
беспощадно выбрасывала из жизни тысячи и тысячи безымянных мальчиков и
девочек вместе с их родителями, и если уж говорить о героизме народа в те
годы, то Верочка и мальчик с кладбища и неисчислимое число других мальчиков
и девочек тоже были героями, только они не знали об этом. Они умирали как
выброшенные коряги, не жалуясь и не моля о пощаде, потому что знали: тот,
кто отнял у них хлеб, - беспощаден и жесток, и из-за его железной спины ни
одна добрая рука не протянется для их спасения.
А они тоже хотели, чтобы над ними всегда было солнце и небо, чтоб
"всегда была мама" и чтоб "всегда были мы". И чтобы был хлеб. Хоть
какой-нибудь, хоть пополам с древесной корой, но только хлеб.
А хлеб, отобранный у детей!.. Не знаю, помог ли он индустриализации в
те годы мирового кризиса, когда и хлеб богатых стран не находил рынков сбыта
и его топили в море. Вряд ли. Он гнил на элеваторах, и вместо того, чтобы
хоть часть его вернуть народу, открыли вселенскую винокурню и стали поить
водкой тех, кто еще мог пить и у кого было на что пить.
Красное Солнышко не хотело быть в глазах народа Страшным Букой. Оно
понимало, что слишком перегнуло палку и наломало дров больше, чем нужно. Так
что ж было делать? Бить себя в грудь и каяться ? Самому с себя снять ореол
Отца Народа и просить милости и прощенья у этого полузадушенного народа?
Ну нет, дудки! Нужно сделать так, чтобы и Отцом и благодетелем
остаться, да ещё и приобрести горячую любовь, восхищение и преданность
своих, больно выпоротых, детей.
Поэтому и появилась знаменитая статья - "Головокружение от успехов",
где с больной головы все валилось на малоумные, то есть - на местные власти.
А ведь те без указаний свыше и дохнуть не смели, а получив директиву,
старались, как дурак на молитве. Только лбы расшибали не свои, а чужие.
Никто, от сельского до республиканского руководства, пикнуть не смел