"Андрей Волос. Недвижимость" - читать интересную книгу автора

огорченно ответил, что прежде он трудился в Институте истории партии, работа
его закончилась по не зависящим от него причинам, ныне пенсионер, а
квартирными проблемами отягчен потому, что им тесно с сыном, дочерью и ее
двумя детьми в их четырехкомнатной, в доме
ЦК возле метро "Кунцевская". Потом он заглянул в сортир, потянул носом,
поглядел на потолок, поковырял шпаклевку, озабоченно крякнул и подтвердил:
мол, да, английский он знает довольно порядочно. Если бы он сказал про
английский раньше, чем про
Институт истории партии и дом ЦК (а еще лучше - вовсе бы о них
умолчал), то с ним было бы то же самое, что и с японцем: его бы до последней
минуты душили неукротимым стремлением доказать, что английским языком
способны овладеть не только англичане. Однако он этого предполагать не мог,
брякнул, что было, тут же занял в иерархии ценностей Елены Наумовны
подобающее ему место, и в знании английского, как в самом святом, ему было
молча, но безусловно отказано.
Впрочем, способность окатывать собеседника, как мыльной водой из ведра,
каскадами переливчатого смеха ей совершенно не изменила, и только когда
Николай Васильевич с Константином в тот самый первый раз простились и ушли,
Елена Наумовна стала воздевать руки и саркастически спрашивать, что помешало
этому мерзавцу заглянуть в ее кастрюли и не сложилось ли у меня впечатления,
что если слизняку коммуняке дать волю, так он и грязное белье полезет
исследовать. "О, я этих людей знаю! Я их насквозь вижу!
- повторяла она, не сообщая, впрочем, где обрела эту
рентгеноскопическую способность. - Их нужно держать на коротком поводке! О,
imagine, Сережа! Вы как интеллигентный человек..."
До следующего показа было минут сорок, и все эти сорок минут она
усиливала мою головную боль тем, что на разные лады уличала
Николая Васильевича в разных сортах низости. "А шкафчик! - восклицала
она. - Вы видели, как он разглядывал мой шкафчик?! Он что же думает, я ему
оставлю шкафчик?!" И опять хохотала, и касалась толстыми пальцами желтых
висков, и поводила широко раскрытыми выцветшими глазами.
- Это такой уровень! Такой уровень! - толковала теперь она, снова
принимаясь бездумно звенеть ключами от тайн. - Ах, мы уже стали забывать, а
ведь там было все самое лучшее, да, да! Ведь важен круг, круг! И что
касается преподавателей, что касается учителей! Да, да! Все самое лучшее!..
Поэтому вы понимаете, что я была им нужна как воздух - просто как воздух! И
это было так... что, Адичка?
Аркадий Семенович поднес сухой кулак ко рту и покашлял.
- Я согласен, - проговорил Николай Васильевич, стоя в дверях и вытирая
потную лысину красным платком.
Он жалко улыбнулся.
- О-о-о? - протянула Елена Наумовна, одобрительно его рассматривая. -
Да вы бы сняли пальто!
- Что пальто, что пальто, - пробормотал он. - Разве дело в пальто?
Я посмотрел на Константина.
- Согласны? - переспросил Константин. - Ну что ж... Квартирка-то
неплохая, Николай Васильевич.
- Да, да... Я согласен, - пробормотал Николай Васильевич, потерянно
кивая. - Что делать, что делать!.. Комнатки-то маленькие... шестнадцать,
семнадцать... что это такое! - И он горестно поджал губы.