"Андрей Волос. Недвижимость" - читать интересную книгу авторастоп-сигналов, разноцветные блики мокрого асфальта, мокрые бока машин,
мутное сияние над площадью. Нет ничего противнее, чем в конце длинного и тяжелого дня стоять в пробке. Пять минут ты проявляешь терпение. Затем минут пятнадцать более или менее успешно глушишь нарастающий протест. Затем впадаешь в кратковременную ярость. Однако ярость не находит себе выхода. Поэтому еще через три минуты ты погружаешься в болезненное оцепенение, вызванное продуктами ее распада. И начинаешь думать. О чем можно думать, когда стоишь в пробке? Обо всем. То есть ни о чем. Мысли цепляются друг за друга, пользуясь любым поводом. Даже самым случайным - словом, созвучием... Нет выхода ярости. Вот так. Говорят, в автобусах должно быть написано над дверями: "Выход с другой стороны". Потому что когда написано "Выхода нет", люди склонны кончать с собой прямо на кругу. Доехали до конечной - да и айда. Видел же я однажды женщину. Ужас жизни проявляется именно в обыденности. Обыденность всякого может довести до ручки. Это точно. Что говорить. В каждой руке у нее было по сумке. Автобус мотало, она морщилась, переступая, чтобы удержать равновесие. Ей нужно было куда-нибудь деть глаза, и в конце концов она не нашла ничего лучше, как упереть их в надпись на стекле: "В случае опасности разбейте стекло молотком". Долго шевелила губами, а потом негромко и растерянно спросила: "Господи, да неужели же еще и молоток с собой возить?.." А тут еще над дверями: "Выхода нет". Ну и куда деваться?.. В сущности, от обыденности, от этого ужаса истекающей жизни есть только одно средство. Да, одно. Нет, два. Два надежных выхода. Один - в непроглядную тьму. Ближе, ближе... еще шаг - и ты мгновенно растворяешься. Так падает в воду капля с ладони. Капнула - и свету. В жизни значительно больше несчастья, чем счастья. Нет, наоборот. Отсутствие несчастья есть счастье. Значит, счастья больше. Но и в это не верится. Молодость несчастна в силу малых своих возможностей. Позже обнаруживаешь, что в мире вообще нет возможностей сделать тебя счастливым. А уж несчастней старости и вовсе ничего не бывает. Поэтому так и тянет схватиться за любую возможность счастья. Счастье - это где сияет пронзительный свет любви? Да. А где тут сияет пронзительный свет любви? Здесь? Да, наверное, здесь... ведь где-то должен! Хвать - а это просто раскаленная конфорка на грязной плите. Каково?.. Разве я не любил? Тысяча лет прошло, а я отлично помню: был четвертый час ночи, поезд отбывал без чего-то восемь, я лежал без сна, и мои губы и щеки пахли духами Леночки Двиганцевой. Я боялся уснуть, чтобы не потерять этот запах, а вместе с ним - и блаженную память о том, как мы говорили и целовались, и меня переполняла нежность к ней, продрогшей, но не хотевшей меня покинуть в эту ночь перед расставанием. "А знаешь, - сказала она. - Я всегда на школьные встречи ходила как на сватовство. Как будто знала, что так и будет!" Я целовал ее мягкие губы, удивляясь, почему не признался раньше. "Мне остался год, - сказал я. - Потом мы поженимся". Она засмеялась. "Это и правда совсем недолго, - сказала она. - Смотри: сейчас февраль, потом март, апрель, май, июнь..." - "В июле я приеду, - перебил я. - Я уже договорился насчет преддипломной". - "Ну вот... В июле ты приедешь... потом сентябрь, октябрь..." - "До зимы, - счастливо подхватил я. - Зимой каникулы, а потом уже в мае - раз, и готово!" Она спокойно поцеловала меня и сказала: "Ну и хорошо. Это правда совсем |
|
|