"Вольски Пола.Наваждение" - читать интересную книгу автора

- и возложено на плечи сословия, мало приспособленного для столь тяжелой
ноши, то есть на крестьянство, процветанию которого наступил конец. Раз
начавшись, процесс обнищания крестьянства развивался все убыстряющимися
темпами, чему способствовали войны, засухи, голод, мор и неудачные
восстания".
Так автор описывал происхождение теперешнего "неравенства", если
воспользоваться его собственным определением. Далее Нирьен предлагал
методы, посредством которых следовало исправить создавшееся положение.
Этот человек несомненно был безумен. Его мечты о справедливости и
равенстве требовали не более и не менее, как полного преобразования всей
социальной системы - намерение опасное и неосуществимое. Однако пламенная
риторика Нирьена пробуждала в душе читателя весьма сильное чувство. Не
удивительно, что сочинения этого адвоката, изменившего своему поприщу,
считались подстрекательскими, а противники стремились любыми способами
искоренить его учение и заткнуть смутьяну рот. Шорви Нирьен был пророком
весьма опасным.
Элистэ читала два часа, чего с ней прежде никогда не случалось, а
потом захлопнула книгу. "Он закончит на виселице", - пробормотала она и
отшвырнула "Ныне и завтра" в сторону. Однако выкинуть теории Нирьена из
головы оказалось не так-то просто, и позже, когда Элистэ лежала в постели,
его слова все еще преследовали ее.
На рассвете путешествие было продолжено. Второй день поездки как две
капли воды походил на первый: та же бесконечная тряска, перемежаемая
остановками, чтобы дать отдых лошадям, обед в ничем не примечательной
деревенской гостинице, снова долгая и скучная тряска до ужина и, наконец,
ночлег в промышленном городе Беронд. Даже горничной надоело разглядывать
окрестности из окна кареты. Часами напролет Элистэ и Кэрт играли в карты и
кости, делая ставки деревянными фишками, загадывали друг другу загадки,
сочиняли стишки, старались выдумать какие-то новые игры, а Принц во Пух
дремал на сиденье между ними, похожий на клубок шерсти.
Поздним утром третьего дня карета пересекла границу провинции Совань,
однако поначалу ландшафт оставался совершенно таким же. Но в середине
четвертого дня, когда Элистэ остановилась на обед в городке Пенод -
трактир назывался "Зеленая кокарда", - в меню появились всякие
экзотические блюда, которыми славилась Совань: утка в брусничном соусе,
буленкская колбаса, салат из репы и фаршированные груши. Мальчик-слуга
говорил на сованском диалекте - быстро, проглатывая слоги. В ухе у него
висела костяная серьга, чего никогда бы себе не позволил ни один мужчина,
живущий к северу от Беронда. Кэрт пялилась на мальчика, разинув рот. Его
стремительная речь была ей совершенно непонятна. Круглые глаза горничной
еще больше округлились, когда она перевела взгляд с удивительной костяной
серьги на диковинные блюда, а потом на непривычного вида бутылку местного
вина с витым и изогнутым горлышком. По правде говоря, на Элистэ все эти
диковины произвели не меньшее впечатление, но она не желала показывать
своего удивления. Элистэ старалась - главным образом перед Кэрт -
сохранять совершенно безразличный вид, однако все же не удержалась от
радостно-изумленной улыбки, когда впервые отведала знаменитого пенодского
торта, покрытого засахаренными абрикосами и вишнями, жареным миндалем и
облитого ликерным кремом.
Пейзаж за окном постепенно менялся. Фабекские холмы перешли в более