"Вольтер. Кривой ключник (Философские повести)" - читать интересную книгу автора

Вновь испеченный обожатель, испугавшись еще больше, чем перепуганная дама,
чрезвычайно ловко перерезал постромки; шесть белых лошадей одни совершили
смертоносный прыжок, дама же, хоть и стала белее их белоснежных грив,
отделалась страхом.
- Кто бы вы ни были,- сказала она крючнику,- я никогда не забуду, что
обязана вам жизнью; просите у меня что угодно: все, что у меня есть,
принадлежит вам.
- Ах! С гораздо большим основанием могу сказать вам это я,-отвечал
кривой.-Но предлагая вам все, я всегда буду предлагать меньше, чем вы, ибо
у меня только один глаз, а у вас два; и все же один глаз, который глядит
на вас, стоит больше, чем два глаза, не видящие ваших.
Дама улыбнулась, потому что любезности кривого-это любезности, и
только, а любезности всегда вызывают улыбку.
- Я охотно подарила бы вам другой глаз,-сказала она.- Но такой подарок
могла сделать вам лишь ваша родительница; однако следуйте за мною.С этими
словами она выходит из кареты и продолжает свой путь пешком; ее собачка
тоже соскочила на землю и побежала за хозяйкой, лая на ее странного
кавалера.Но я напрасно возвел крючника в ранг кавалера, ибо тщетно
предлагал он даме опереться на его руку, она не пожелала согласиться на
это под тем предлогом, что он слишком грязен; и сейчас вы увидите, как
подвела ее чрезмерная чистоплотность. У дамы были очень маленькие ножки, а
башмачки и того меньше, так что она не была ни создана, ни обута для
долгой ходьбы.
Хорошенькие ножки искупают неумение ходить, когда проводишь всю жизнь
полулежа на кушетке, в окружении толпы придворных щеголей, но зачем нужны
туфельки, вышитые цветной соломкой, на каменистой дороге, где их может
видеть только крючник, да и то одноглазый.
Мелинада (так звали даму; у меня была причина только сейчас открыть ее
имя,- прежде оно еще не было придумано) как могла продвигалась вперед,
проклиная башмачника, спотыкаясь о камни, обдирая свои туфельки, на каждом
шагу рискуя вывихнуть себе ногу. Почти полтора часа шла она, как ходят
высокородные дамы, а это значит, что она прошла уже целых четверть лье,
как вдруг рухнула на дорогу от усталости.
Мезрур, чью помощь она отвергла, когда еще держалась на ногах, не
решался предложить свои услуги теперь, боясь запачкать ее своим
прикосновением; дама достаточно ясно дала ему понять, что он грязен, и еще
яснее сделалось это ему, когда по пути он сравнивал себя со своей
возлюбленной.
На ней было платье из легкой серебристой ткани, увитое цветочными
гирляндами, которое подчеркивало красоту ее стана, а он был одет в
коричневую блузу, усеянную пятнами, всю в дырах и заплатах, причем заплаты
приходились между дыр, а не прикрывали их, что было бы уместнее. Он
сравнил свои узловатые мозолистые руки с маленькими ручками, белыми и
нежными, как лилии. Наконец, сквозь прозрачную вуаль он различал
прекрасные белокурые волосы Мелинады, частью заплетенные в высоко
уложенные косы, частью завитые в длинные локоны.
У него же была черная грива, жесткая и курчавая, украшенная лишь рваным
тюрбаном.
Между тем Мелинада попыталась подняться; но она тут же упала снова, да
так неудачно, что зрелище, открывшееся взгляду Мезрура; лишило его и той