"Вольтер. Белый бык (Философские повести)" - читать интересную книгу автора

пятьсот шагов. Она приняла приглашение и явилась к столу, не выпуская из
рук цепочки с быком.
Было подано два супа - один из раковых шеек, другой королевский; в
перемену входил паштет из сазаньих языков, налимья и щучья печень, цыплята
с фисташками, голуби с трюфелями и маслинами, две индейки с начинкой из
раков, груздей и сморчков, а также сосиски. Жаркое состояло из фазанов,
куропаток, рябчиков, перепелов и овсянок с четырьмя разными салатами.
Посреди стола красовалась ваза с фруктами, как принято по новейшей моде.
Пирожные были выше всяких похвал, а десерт поражал великолепием,
замысловатостью и разнообразием.
Кроме того, осмотрительный Мамбрес позаботился о том, чтобы к столу не
попали ни телячьи языки, ни говяжий бульон, ни бычье филе, ни коровье
вымя: ведь несчастный монарх, издали следивший за трапезой, мог счесть это
за оскорбление.
Сей великий и многострадальный государь пасся неподалеку от шатров.
Никогда еще не изнывал он так жестоко от роковой перемены судьбы, на целых
семь лет лишившей его престола.
- Подумать только, - вздыхал он, - что этот Даниил, обративший меня в
быка, и эта старая ведьма, которая меня стережет, лакомятся сейчас
вкуснейшими яствами, а мне, властелину всей Азии, приходится жевать сено и
пить простую воду!
Было выпито немало энгаддийского, тадморского и ширазского вина. Когда
оно успело ударить в голову пророкам и волшебнице, разговор пошел с
большей непринужденностью, чем в начале обеда.
- Должен признаться, - сказал Даниил, - что во львином рву меня кормили
куда хуже.
- Что вы говорите! - воскликнул Мамбрсс. - Неужто вы побывали во рву со
львами? А почему же они вас не съели?
- Вам ли не знать, - ответствовал Даниил, - что львы не питаются
пророками.
- А вот я, - вставил Иеремия, - всю жизнь только и делал, что умирал с
голоду; сегодня мне впервые удалось наесться до отвала. Если бы мне
предстояло родиться вновь и самому выбрать свою долю, я предпочел бы стать
генеральным откупщиком или епископом в Вавилоне, нежели пророком в
Иерусалиме.
Иезекииль сказал:
- Однажды мне было приказано триста девяносто дней подряд спать на
левом боку и все это время питаться одними только лепешками из пшеницы,
ячменя, бобов, чечевицы, пшена и полбы, намазанными... [Иезекииль, гл.
IV.] впрочем, не смею сказать, чем их велено было намазывать.
Я едва выпросил позволения вместо этого мазать их коровьим пометом.
Признаюсь, что кухня господина Мамбреса куда изысканней. И однако наше
ремесло не лишено приятности, иначе тысячи людей не лезли бы в пророки.
- Кстати, - сказал Мамбрес, - объясните мне, кто такие Огола и Оголива
и почему они, по вашим словам, были столь неравнодушны к жеребцам и ослам?
- Ах, - отмахнулся Иезекииль, - это всего-навсего риторические прикрасы.
Когда было покончено с этими откровенными излияниями, Мамбрес перешел к
делу. Он спросил у трех странников, что их привело в государство Амазиса.
В ответ выступил Даниил; он сказал, что с той поры, как пропал
Навуходоносор, Вавилонское царство охватила смута; что там совсем не стало