"Вольтер. Статьи из "Философского словаря"" - читать интересную книгу автора

никакого места. Для него нет ни прошлого, ни будущего; он всюду и нигде,
правит всем и все создал; он непреложен, бесконечен, не имеет частей;
могущество его - его воля и т.д.". Это не очень по-философски, но
заимствовано это из самой достойной теологии.

* "Commentarium rerum gallicarum" ("Комментарий к делам галльским". -
Примеч. переводчика), lib. XXVIII. - Примеч. Вольтера.
** "Человек ученый, но истинный атеист" (лат.) - Примеч.
переводчика.
*** может ли химера жужжащая в пустоте, пожирать второстепенные посылки
(лат.). -Примеч. переводчика.

Ванини претендовал на то, что он воскресил прекрасное мнение Платона,
принятое и Аверроэсом11 и гласящее, что Бог создал цепь существ
от низших до высших, последнее звено которой скреплено с его вечным троном;
правда, эта идея более возвышенна, чем истинна, но она столь же далека от
атеизма, как бытие от небытия.
Ванини путешествовал с целью дискутировать и составить себе состояние;
но, к несчастью, диспуты - вещь, противопоказанная богатству: таким образом
наживаешь себе столько же непримиримых врагов, сколько встречаешь на своем
пути ученых или педантов, против которых ты выступаешь. Другой причины
несчастья, постигшего Ванини, не существует: его горячность и неотесанность
заслужили ему в ходе диспутов ненависть отдельных теологов; после ссоры с
неким Франконом, или Франкони, этот последний, будучи другом его врагов, не
замедлил объявить его атеистом, проповедующим атеизм.
Этот Франкон, или Франкони, имел жестокость, призвав на помощь
нескольких свидетелей, поддержать свою версию на очной ставке. Оказавшись на
скамье подсудимых и спрошенный о том, что он думает по поводу существования
Бога, Ванини ответил, что он поклоняется, вполне в духе церкви, Богу, сущему
в трех лицах. Подняв с земли соломинку, он добавил: "Достаточно этой
безделицы, чтобы доказать существование Творца". Затем он произнес
прекрасную речь о произрастании и движении, а также о необходимости
верховного бытия, без коего не было бы ни того ни другого.
Председатель суда Граммон, бывший тогда в Тулузе, приводит эту речь в
ныне совершенно забытой "Истории Франции"; и тот же Граммон в силу
непостижимого предрассудка утверждает, будто Ванини говорил все это из
тщеславия или страха, а не по внутреннему убеждению.
На чем могло быть основано столь легковесное и жестокое суждение
председателя суда Граммона? Ведь ясно, что на основе ответа Ванини следовало
бы снять с него обвинение в атеизме. Что же, однако, случилось? Этот
злополучный чужеземный священник сунулся также и в медицину: у него была
найдена огромная живая жаба, хранимая им в сосуде с водой; после этого его
не преминули обвинить в колдовстве. Было заявлено, что жаба для него - бог и
предмет поклонения; многим местам из его книг было придано нечестивое
значение - а ведь это нетрудно сделать, такая задача вполне банальна: его
возражения были расценены как положительные ответы, некоторые двусмысленные
фразы подверглись коварной интерпретации, вполне невинным выражениям был
придан ядовитый смысл. В конце концов теснившая его группировка вырвала у
судей постановление, осуждавшее этого несчастного на смертную казнь. Чтобы
оправдать такое решение, надо было серьезно обвинить этого злополучного