"Вольтер. Статьи из "Философского словаря"" - читать интересную книгу автора

подвергнуть наказанию своего обвинителя, тот удаляется в Халкиду. Но смерть
Сократа - самая одиозная глава в истории Греции.
Аристофан (комментаторы восхищаются этим человеком, ибо он был грек, и
не думают о том, что Сократ также был греком) первым приучил афинян к мысли
о том, что Сократ - атеист.
Этот комический поэт, не являющийся ни комиком, ни поэтом, не был бы
допущен у нас со своими фарсами на базар Сен- Лоран; мне он кажется гораздо
более низменным и жалким, чем его изображает Плутарх. Вот слова мудрого
Плутарха об этом балаганщике: "Язык Аристофана отдает его жалким
шарлатанством: то самые низменные и безвкусные остроты. Он не забавен даже
для народа и невыносим для рассудительных и приличных людей; его высокомерие
нестерпимо, и порядочные люди презирают его коварство".
Между прочим, это и есть Табарен, коим осмеливается восхищаться мадам
Дасье7, почитательница Сократа: человек этот исподтишка
подготовил яд, который бесчестные судьи заставили выпить самого
добродетельного из греков.
Афинские кожевники, сапожники и портные аплодировали фарсу, в котором
Сократ изображался подвешенным в воздухе в корзине, заявляющим, что у него
нет бога, и похваляющимся тем, что, уча философии, он стянул у кого-то плащ.
Целый народ, негодное правительство которого допускало подобные бесчестные
вольности, вполне заслужил того, что с ним произошло: греки стали рабами
римлян, а ныне - турок. Россияне, коих греки именовали некогда варварами и
которые ныне им покровительствуют, никогда не отравляли Сократа и не
осуждали на смерть Алкивиада8.
Перескочим весь промежуток времени между Римской республикой и нами.
Римляне - народ гораздо более мудрый, чем греки, - никогда не преследовали
ни одного философа за убеждения. Но не так обстояло дело среди варварских
народов, наследовавших Римской империи. С момента, когда император Фридрих
II поссорился с папой, его обвиняют в том, что он - атеист и автор книги
"Три обманщика" в соавторстве со своим канцлером де Виней.
Наш великий канцлер де Л'Опиталь9 восстал против
преследований, и его тотчас же обвинили в атеизме*: Homo doctus, sed verus
atheus**. Иезуит, стоящий настолько же ниже Аристофана, насколько Аристофан
ниже Гомера, несчастный, имя которого стало посмешищем даже среди фанатиков,
словом, иезуит Гарасс находит всюду и везде атеистов - так он именует всех
тех, против кого он выступает с неистовством. Он называет атеистом Теодора
де Беза; и именно он ввел в заблуждение общество относительно
Ванини10.
Злополучный конец Ванини не вызывает у нас такого негодования и
сожаления, как смерть Сократа, ибо Ванини был всего лишь чудаковатым
педантом без всяких заслуг; но, конечно, Ванини не был атеистом, как
пытаются утверждать, - он был чем-то прямо противоположным.
Он был бедным неаполитанским священником, проповедником и теологом по
ремеслу, беспощадным спорщиком по вопросам "чтойностей" и универсалий и о
том, utrum chimera bombinans in vacua possit comedere secundas
intentiones***. Впрочем, он не обладал ни одной жилкой, которая толкала бы
его к атеизму. Его представление о Боге взято из самой здравой и
заслуживающей одобрение теологии. "Бог - собственное начало и конец, отец
того и другого, не нуждающийся ни в том, ни в другом, вечный и не
пребывающий во времени, присутствующий повсюду и не занимающий в то же время