"Курт Воннегут. Мать Тьма" - читать интересную книгу автора

челюстью, ну полное дерьмо.
Я побежал вниз, на третий этаж, где жил доктор Абрахам Эпштейн со своей
матерью. Доктор был дома. Доктор Эпштейн обошелся с несчастным старым
Крапптауэром весьма грубо, заставляя его продемонстрировать всем нам, что он
действительно мертв.
Эпштейн был еврей, и я думал, что Джонс и Кили могут возмутиться тем,
как он трясет и бьет по щекам Крапптауэра. Но эти древние фашисты были
по-детски уважительны и доверчивы.
Пожалуй, единственное, что Джонс сказал Эпштейну после того, как тот
объявил Крапптауэра окончательно мертвым, было: "Кстати, я дантист, доктор".
- Да? - сказал Эпштейн. Ему это было неинтересно. Он вернулся в свою
квартиру вызвать "скорую помощь". Джонс накрыл Крапптауэра моим одеялом из
военных излишков.
- Именно сейчас, когда дела его наконец пошли на лад, - сказал он об
умершем.
- Каким образом? - спросил я.
- Он начал создавать небольшую действующую организацию, - сказал
Джонс. - Небольшую, но верную, надежную, преданную делу.
- Как она называется? - спросил я.
- Железная Гвардия Белых Сыновей Американской Конституции, - сказал
Джонс. - У него был несомненный талант сплачивать совершенно обычных парней
в дисциплинированную, полную решимости силу. - Джонс печально покачал
головой. - Он находил такой глубокий отклик у молодежи.
- Он любил молодежь, и молодежь любила его, - сказал отец Кили. Он
все еще плакал.
- Это эпитафия, которую надо выбить на его могильной плите, - сказал
Джонс. - Он обычно занимался с юношами в моем подвале. Вы бы посмотрели,
как он его оборудовал для них, обычных подростков из разных слоев общества.
- Это были подростки, которые обычно болтались неприкаянными и без
него могли бы попасть в беду, - сказал отец Кили.
- Он был одним из самых больших ваших почитателей, - сказал Джонс.
- Да? - сказал я.
- Раньше, когда вы выступали на радио, он никогда не пропускал ваших
радиопередач. Когда его посадили в тюрьму, он первым делом собрал
коротковолновый приемник, чтобы продолжать слушать вас. Каждый день он
просто захлебывался от того, что слышал от вас накануне ночью.
- Гм... - произнес я.
- Вы были маяком, мистер Кемпбэлл, - сказал Джонс с жаром. -
Понимаете ли вы, каким маяком вы были все эти черные годы?
- Нет, - сказал я.
- Крапптауэр надеялся, что вы будете идейным наставником его Железной
Гвардии, - сказал Кили.
- А я - капелланом, - сказал Кили.
- О, кто, кто, кто возглавит теперь Железную Гвардию? - сказал Джонс.
- Кто выступит вперед и поднимет упавший светильник?
Раздался сильный стук в дверь. Я открыл дверь, там стоял шофер Джонса,
морщинистый старый негр со злобными желтыми глазами. На нем были черная
униформа с белым кантом, армейский ремень, никелированный свисток, фуражка
Luftwaffe без кокарды и черные кожаные краги.
В этом курчавом седом старом негре не было ничего от дяди Тома. Он