"Курт Воннегут. Фарс, или Долой одиночество!" - читать интересную книгу автора

Наша семья прекратила обучать детей немецкому языку. Больше не
поощрялось увлечение ни немецкой музыкой, ни литературой, ни наукой, будто
Германия была для нас такой же чуждой, как далекий Уругвай!
Нас лишили Европы, скудную информацию о которой мы кое-как получали в
школе.
За короткий отрезок времени мы лишились тысячелетий. А впридачу еще - и
десятков тысяч американских долларов.
Наша семья быстро теряла свое былое очарование - прежде всего в
собственных глазах.
Поэтому ко времени, когда закончились Великая депрессия и Вторая
мировая война, нам с братом и сестрой было раз плюнуть покинуть
Индианаполис.
Ни одному из оставшихся там родственников не пришло в голову ни единого
веского довода, чтобы заставить нас вернуться. Мы больше Не были связаны
пуповиной с определенным местом на Земле. Мы пополнили число
взаимозаменяемых винтиков великой американской машины.


И сам-то Индианаполис, некогда гордившийся своими собственными шутками,
произношением, легендами, поэтами, грабителями, художниками, героями и
галереями, стал взаимозаменяемым винтиком гигантской американской машины.
Он пополнил число безликих населенных пунктов с автомобилями,
симфоническим оркестром и непременной беговой дорожкой.
Так-то вот.


Мы с братом все еще нет-нет да наведываемся в Индианаполис. Происходит
это по случаю похорон. Ездили мы туда и в прошлом июле - на похороны дяди
Алекса Воннегута, младшего брата нашего покойного отца. Дядя этот был
последним из могикан - из наших настоящих старозаветных родственников. Был
он также из числа тех истинных американских патриотов, которые не боялись
даже Бога и обладали вполне европейскими душами. Ему было восемьдесят семь
лет. После него не осталось детей. Когда-то он закончил Гарвардский
университет. Он был страховым агентом, а потом отошел от дел. Он также был
одним из отцов-основателей клуба "Анонимный алкоголик города
Индианаполис".


В некрологе, который напечатала местная газета, говорилось, что сам
дядя никогда не пил. Вежливый реверанс, отзвук старых времен! Я-то знаю,
что дядя пил. Правда, надо отдать должное, алкоголь, как правило, не влиял
ни на его работу, ни на рассудок. В один прекрасный день дядя бросил пить,
как отрезал. Представляю, как он сам объявлял себя на заседаниях клуба
полным именем и лихо добавлял: "Я - алкоголик!". Того требовали правила.
Поэтому вежливое утверждение газеты о том, что дядя никогда не пил,
предназначалось лишь для того, чтобы оградить нас, носящих ту же фамилию.
Несладко пришлось бы нам в Индианаполисе, получи огласку тот факт, что
кто-то в семье закладывал за воротник.
Секретом было и то, что бабушка по отцовской линии умерла от рака.
Есть над чем задуматься!