"Курт Воннегут. Наследство Фостера (сб."Колыбель для кошки")" - читать интересную книгу автора

Моя фирма занялась ценными бумагами Герберта, заменяя не очень
прибыльные акции более прибыльными, выгодно помещая накопившиеся дивиденды,
- словом, приводя его капитал в полный порядок. Я был восхищен тем, что
сделала наша фирма с бумагами Герберта, но меня угнетала невозможность
похвалиться нашей работой, даже перед ним самим.
Наконец я не выдержал и решил подстроить случайную встречу. Найду
ресторан, где работает Герберт, и зайду туда перекусить, как любой
гражданин. Доклад обо всех изменениях его капитала я как бы случайно захвачу
с собой.
Я позвонил Альме, и она сказала адрес ресторана, - я о таком никогда и
не слышал. Герберт ничего говорить не желал, так что я понял - место, как
видно, неважное, да он так и сказал: "Надо нести этот крест".
Ресторанчик оказался куда хуже, чем я думал, - замызганный, темный,
полный грохота и гула. Да, хорошее место выбрал Герберт, то ли желая
искупить грехи блудного отца и проявить благодарные чувства к супруге, то ли
поддержать собственное достоинство, зарабатывая хлеб в поте лица, - словом,
сам выбрал, неважно зачем.
Я протолкался к бару между скучающими девицами и жучками с бегов.
Пришлось орать, чтобы бармен услыхал меня сквозь оглушительный шум. Когда до
него дошел мой вопрос, он заорал в ответ, что ни про какого Фостера он
слыхом не слыхал. Видно, Герберт занимал самое что ни на есть ничтожное
место в этом учреждении. Возился в грязи где-нибудь на кухне или в подвале.
Характерно.
В кухне какая-то старая карга лепила подозрительные котлеты,
прихлебывая пиво из огромной кружки.
- Я ищу Герберта Фостера.
- Нет тут никакого Герберта Фостера.
- Может, он в котельной?
- Нет тут никакой котельной.
- Слыхали такую фамилию - Фостер?
- Никакой такой фамилии не слыхала.
- Спасибо.
Я снова сел за столик - надо было все обдумать. Очевидно, Герберт взял
адрес этого кабачка из телефонной книжки и сказал Альме, что там он работает
по вечерам. Мне стало немного легче на душе. Наверно, у Герберта были более
уважительные причины - держать под спудом восемьсот пятьдесят тысяч
долларов, а вовсе не те, которые он мне изложил. Я вспомнил, что каждый раз,
как я ему советовал бросить эту вторую службу, он морщился, как будто
дантист подносил к нему иглу бормашины. Теперь я понял: как только он скажет
Альме про свое богатство, у него пропадет возможность удирать от нее в
свободные вечера.
Но что именно было Герберту дороже восьмисот пятидесяти тысяч? Пьянка?
Наркотики? Женщины? Я вздохнул: напрасно я что-то выдумываю, ничего толком я
попрежнему не знаю. Подозревать Герберта в аморальности было немыслимо. Что
бы он ни затеял, все делалось во имя добра. Мать до того его вышколила, а
пороков отца он так стыдился, что я твердо верил - не может он сойти с пути
праведного. Не стоило ломать голову, решил я, и заказал посошок на дорожку.
И тут я увидел, что Герберт Фостер, весь какой-то общипанный,
загнанный, пробивается сквозь толпу. Всем своим видом он выражал
неодобрение, словно праведник, попавший в блудилище вавилонское. Он держался