"Курт Воннегут. Человек без страны" - читать интересную книгу автора

Сталин же был рад принять трюизм Маркса в качестве руководства к
действию, а вместе с ним - и китайские тираны, ибо им было совершенно не
выгодно, чтобы всякие там священники поносили их самих и их цели на чем свет
стоит.
Это высказывание также дало право многим людям в нашей стране
утверждать, что социалисты выступают против религии и против Бога, а потому
совершенно омерзительны. К сожалению, я никогда не встречался с Карлом
Сандбургом или Юджином Виктором Дебсом, хотя мне бы очень этого хотелось. В
присутствии этих людей, олицетворяющих национальное достояние, мой язык,
надо думать, завязался бы узлом.
Но все же одного социалиста из их окружения я знал: Пауэрса Хэпгуда из
Индиана-полиса. Ему был свойственен идеализм, присущий столь многим в
здешних краях. Социализм идеалистичен. Хэпгуд, как и Дебс, - выходец из
среднего класса, считавший, что в этой стране могло бы быть больше
социальной справедливости. Он хотел, чтобы страна стала лучше, вот и все.
После окончания Гарвардского университета он пошел работать в угольную
шахту, где старался убедить своих собратьев, рабочих, организовать профсоюз
с целью добиться повышения зарплаты и улучшения условий труда. Он также
возглавил митинг протеста, когда приводили в исполнение смертный приговор
двум анархистам - Николе Сакко и Бартоломео Ванцетти в штате Массачусетс в
1927 году.
Семье Хэпгуда принадлежал процветающий консервный завод в
Индианаполисе. Пауэрс Хэпгуд унаследовал его и отдал рабочим, которые
загубили все предприятие.
Мы встретились в Индианаполисе после окончания Второй мировой войны. Он
как раз занял пост в Конгрессе профсоюзов. На одном из пикетов возникла
какая-то потасовка, и его пригласили в суд для дачи показаний. Когда он был
вызван в качестве свидетеля, судья вдруг остановил заседание и спросил:
"Мистер Хэпгуд, насколько мне известно, вы закончили Гарвардский
университет. Скажите на милость, из-за чего такой человек, как вы, с вашими
способностями и возможностями, предпочел подобную жизнь?" На это Хэпгуд
ответил: "Из-за чего, ваша честь? Из-за Нагорной проповеди".
И еще раз: гип-гип-ура нашей славной команде!
Я родился в семье людей творческих. И вот теперь сам зарабатываю на
жизнь искусством. Это не было бунтом. Скорее - чем-то вроде вступления во
владение семейной автозаправочной станцией. Все мои предки занимались
творчеством, и я просто последовал семейной традиции.
Однако мой отец, художник и архитектор, так сильно пострадал во время
Великой депрессии, когда едва мог заработать себе на кусок хлеба, что был
уверен: мне никоим образом не стоит связываться с искусством и гуманитарными
науками. Он предостерегал меня от подобного увлечения, так как считал, что в
качестве способа зарабатывания денег искусство безнадежно. Отец говорил, что
учеба в колледже светит мне только в том случае, если я приму решение
обучаться серьезным и практичным вещам.
Студентом в Корнелле в качестве основного предмета я изучал химию,
потому что мой брат был известным химиком. Критики считают, что человек не
может стать серьезным писателем, будучи выпускником технического вуза, как
я. Традиционно преподаватели факультетов английского языка в университетах,
сами того не осознавая, сеют в своих студентах страх перед инженерным,
физическим и химическим факультетами. И я думаю, что этот страх передался