"Барбара Вуд. Свитки Магдалины" - читать интересную книгу автора

нескольких местах на пути чернил оказалось древесное волокно и они
расплылись. К тому же этот фрагмент до сих пор содержал длинную молитву и
благословение, поэтому старый еврей перешел с арамейского языка на иврит, в
котором обычно пропускают гласные буквы. Бен трудился всю ночь, докапываясь
до тонких оттенков значения и стараясь заполнить непонятные места.
Бен испытал некоторое разочарование: он привык переводить молитвы и
религиозные трактаты, ведь такова была его профессия, и мысленно уже
предположил, что свитки Мигдалы будут совсем непохожи на то, что найдены
ранее. Но теперь, ближе к рассвету, Бенджамен Мессер уже подумал, что старый
еврей "оставил" своему сыну лишь обычное еврейское наследство - священные
слова.
Бен снова, и еще больше, разочаровался, не найдя точного указания на
время, когда Давид водил пером. Кое-какие улики были налицо - отсутствие
лигатур, снизывающих буквы (от чего отказались в середине первого века),
знакомые квадратные арамейские письмена, еврейская буква алеф, столь похожая
на N, которое писали справа налево - все это было видно невооруженным
глазом, однако не позволяло точно определить период времени.
Бен перевел еще не все, оставалось несколько строк, но он так
измотался, что даже не стал браться за них. Студенты на занятии, которое ему
предстояло провести в десять часов, будут ждать разбора контрольной работы,
а на уроке в два часа было запланировано время для дискуссии. Бен должен
подготовиться и к тому и к другому.
Со смешанным чувством нежелания и облегчения он вложил фотографии в
конверт и решил отложить работу над ними до конца рабочей недели, когда
закончит перевод древней рукописи из Александрийского канона.
Бенджамен Мессер являлся профессором истории Ближнего Востока в
Калифорнийском университете в Лос-Анджелесе и преподавал три дисциплины:
древний и современный иврит, иллюстрированные еврейские манускрипты и языки
археологии. Когда Бен не был занят переводом древних папирусов или надписей,
он преподавал основы своей специальности любому, кого это интересовало.
Неплохо справившись с утренним уроком, на дневном занятии он
почувствовал, что бессонная ночь дает о себе знать. Бенджамен вел занятие по
древнему и современному ивриту с шестнадцатью аспирантами, расположившимися
около него полукругом. В этот четверг они не могли не заметить, что их
профессор явно рассеян.
- Доктор Мессер, вам не кажется, что устные предания повлияли на
эволюцию языка больше письменных? - Этот вопрос задал аспирант в очках с
толстыми линзами. Он специализировался в лингвистике и увлекался эсперанто.
Бен посмотрел на него так, словно видел его впервые. Сегодня они
обсуждали динамику развития иврита, то есть речь шла о том, какие внешние
факторы на протяжении веков способствовали изменениям в этом языке. Бен вел
занятие небрежно. Он ловил себя на том, что несколько раз отвечает невпопад,
поскольку думал о свитках Магдалы.
- Мистер Харрис, что вас привело к такой мысли? Вы считаете, что устные
предания для евреев играли более важную роль, чем письменные?
- Я считаю так. Особенно во время диаспоры. Как раз устные предания
помогли евреям выжить, ведь тогда они не имели доступа к своим свиткам.
- Я не согласен, - сказал кто-то. Это была Джуди Голден, изучавшая
сравнительно-историческое религиоведение. - Мы все еще пребываем в диаспоре,
и как раз письменное слово объединяет нас, где бы мы ни жили.