"Андрей Воронин, Максим Гарин. Комбат (Комбат) " - читать интересную книгу автора

не только на правой щеке, на лбу также краснели два шрама, кровь на них уже
запеклась.
"Скорее всего, ногтями", - подумал Борис, ощущая, как спирт начал
разъедать раны и остро пощипывать, словно бы лицо покалывали маленькими
тоненькими иголками.
- Больно, черт побери, - сам себе сказал комбат и принялся похлопывать
ладонями по щекам, ощущая приятный холодок.
Наконец-то боль успокоилась, комбат осмотрел свои кулаки. Кое-где на
пальцах тоже оказались ссадины. Он и их обработал одеколоном.
"Вот теперь полный порядок. Можно попить чайку и лечь спать. А утром?
- задал он себе вопрос и тут же на него ответил:
- Будет день, будет пища. Может, чего и принесет хорошего новый
октябрьский день. Вот только погода мерзкая... Ветер, дождь... Еще пару
дней и снег повалит, мокрый, липкий, противный".
Плохую погоду комбат не любил. Это была профессиональная привычка,
такая, которая присуща всякому, кто связан с погодой напрямую. Ведь ему
часто, - он и сам даже не мог вспомнить, если бы и захотел, как часто -
приходилось прыгать с парашютом. А как известно, в плохую погоду, когда не
видно ни зги, когда низкая облачность, самолеты и вертолеты не летают. А
когда дует пронзительный сильный ветер, прыгать с парашютом вообще опасно.
Смертельно опасно, но он прыгал.
Комбат хорошо помнил тот страшный случай, произошедший с ним и его
ребятами там, в далеком теперь Афганистане, в то дурацкое время, когда он
еще не был комбатом, а был простым ротным. Но уже тогда солдаты называли
его Иванычем, ласково и по-свойски. Так вот, там однажды пришлось прыгать
на горное плато. Синоптики пообещали неплохую погоду, но когда вертолеты
поднялись в воздух и уже были над местом высадки, когда открылась рампа и
были защелкнуты карабины парашютов на стальном тросе, Борис Рублев шкурой
почувствовал, а может быть, каким-то иным чувством, что прыгать сейчас
крайне опасно. И он сказал своим бойцам, пытаясь перекричать рев
двигателей:
- Ребята, будьте осторожны! Что-то не так, что-то мне не нравится эта
погода.
Хотя небо было бирюзово-синим и на нем не виднелось ни единого
облачка, комбат почувствовал, что там, за бортом, происходит что-то
неладное. И действительно, когда над ними раскрылись купола парашютов,
когда они опустились метров на сто - сто пятьдесят, стремительный ветер
понес десантников прямо на острые каменные утесы, желтовато-белые от яркого
солнца. Из его роты тогда двенадцать человек погибло, разбившись о камни. И
Борис Рублев хорошо помнил изувеченные тела, которые приходилось снимать со
скал, доставать из узких расщелин, искать, надеяться и находить мертвых
ребят, на несколько километров разнесенных ветром от того места, где рота
планировала высадиться.
"Больше никогда, - сказал тогда себе командир десантной роты, старший
лейтенант Борис Рублев, - не буду таким опрометчивым и буду доверять
внутреннему чувству больше, чем приказам и обещаниям командиров, буду
полагаться на подсказки, появляющиеся в душе".
Сотни раз приходилось прыгать и в плохую погоду, и ночью, и на горные
утесы, и в каменистую пустыню, где о воде и тени можно лишь мечтать, а
командиру батальона Борису Ивановичу Рублеву тот случай навсегда врезался в