"Андрей Воронин, Максим Гарин. Комбат (Комбат) " - читать интересную книгу автора

- Слушай, свали отсюда, - сказал Рублев негромко, но абсолютно четко.
- Чего? Чего? - почти просвистел парень, тискавший девицу на широком
подоконнике.
Дальше Борис говорить не стал. Он опустился, приподнял за плечи
семнадцатилетнего парня, сидевшего у его ног, приподнял легко - так, как
крестьянин поднимает полмешка картошки.
Парень явно не ожидал подобного, и у него от неожиданности перехватило
дыхание. Он что-то хотел выкрикнуть, выругаться матом, но вместо этого из
горла вырвалось лишь сипение, похожее на звук, издаваемый пробитым колесом.
- Тебе мама в детстве говорила, уступай дорогу старшему, значит,
уступай, - бормотал Борис Рублев, делая шаг вперед сразу через две
ступеньки, ему так не хотелось связываться с наглыми недоростками.
- Эй, стой, козел! - раздалось у него за спиной.
Борис остановился. На фоне подъездного окна вырос силуэт широкоплечего
парня. С такими плечами невозможно не верить в свою непобедимость.
- Ты на меня, что ли, так сказал?
- На тебя, козел.
- За козла ответить придется или извиниться. Думаю, ты ошибся в
темноте.
- Посмотрим, кто еще отвечать сможет.
- Пожалеешь.
- Себя пожалей.
Парень судорожно извлек из кармана куртки кастет. Борис уловил это
движение, но остался стоять спокойно, ожидая, что же произойдет дальше.
- Козел, ты что здесь ходишь? - повторил парень, выбрасывая вперед
правую руку с тяжелым свинцовым кастетом. Он был уверен в том, что собьет
своего противника с ног с первого удара.
Но рука, вытянувшись во всю длину, замерла в воздухе буквально в
каких-то двух - трех сантиметрах от подбородка Бориса Рублева.
Он перехватил парню запястье.
- Слушай, может ты извинишься? - сжимая своими пальцами запястье руки,
словно тиски сжали заготовку, спокойно и уверенно произнес отставной майор.
- А не то, жалко ж тебя!
- Отпусти руку, козел! Отпусти! - просипел парень и попытался
дернуться.
Но комбат сжимал запястье парня все сильнее и сильнее. От сильнейшей
боли тот взвизгнул и принялся медленно оседать, все еще судорожно пытаясь
вырвать свою руку с кастетом.
- Так может, все-таки извинишься? Я не люблю, когда со мной так
разговаривают.
- Аааа! Козел!
- Подумай.
- На хрен!
- Сам ты козел.
Может быть, комбату и не стоило все это затевать, не стоило поучать
молодежь и тогда все обошлось бы относительно тихо и мирно, оставив в душе
лишь противный, неприятный осадок, которому и продержаться-то - не дольше
утра, не дольше первой утренней чашки чая. Но не таким человеком был Борис
Рублев. Он даже старшим по званию и старшим по должности никогда не спускал
вольного обращения с собой, он просто не терпел, когда им помыкали и