"Андрей Воронин, Максим Гарин. Комбат (Комбат) " - читать интересную книгу автора

считали его дерьмом, а не настоящим мужчиной.
Тот, которого комбат убрал со ступенек, закричал и бросился на
Рублева, ударив его головой в живот. Комбату пришлось отпустить запястье
длинноволосого. И тут сверху загрохотали башмаки, и на Бориса Рублева
свалились еще четверо здоровенных парней, сидевших на площадке третьего
этажа. Они слышали весь разговор и выжидали, чем все кончится, собираясь
вмешаться лишь в критический момент. И, по их мнению, критический момент
наступил.
Их вмешательство было необходимо.
Бориса Рублева сбили с ног. Драться на тесной лестничной площадке, в
полумраке, на заплеванных каменных ступенях было крайне неудобно. Но ничего
не оставалось, у комбата выбора не было. Рявкнув так, словно перед ним был
настоящий противник, с которым он обязан потягаться силой по-настоящему, и
принял бой с количественно превосходящим соперником.
Он заламывал руки, перебрасывал парней через себя, выкручивал им
запястья, наносил удары руками и ногами, сам уворачивался от ударов. А
когда увернуться не удавалось, он просто не чувствовал боли, войдя в раж.
Так уже случалось не раз - в настоящем бою, когда некогда думать о ранах,
если еще можешь стоять на ногах.
А парни словно озверели. Ведь как так, какой-то один мужик в потертой
куртке, а их шестеро здоровых лбов, и он им грубит, не покоряется их воле!
Ничего не остается, как проучить нахала и показать ему его место, заставить
умыться кровью, заставить лизать ботинки. Но парни явно не рассчитали своих
сил. Соперник попался серьезный, это они поняли буквально секунд через
двадцать, когда захрустели кости и когда две челюсти были сломаны
сокрушительными ударами, когда уже были сломаны ребра и ступеньки лестницы
залила скользкая кровь.
Один из парней, носивший кличку Кризис, выхватил из кармана нож, нажав
кнопку, выдвинул сверкающее лезвие и бросился на комбата, стоявшего на
несколько ступенек ниже его. Кризис целил точно в горло. И, возможно, если
бы не феноменальная реакция Бориса Рублева, то лезвие ножа и вошло бы точно
в горло, чуть выше яремной впадины. Но Рублев успел отклониться, а затем
ребром ладони ударил парня по предплечью и только после этого, когда
нападавший потерял равновесие, нога Бориса Рублева вошла ему в пах.
Парень ойкнул, словно с разгону наткнулся на невидимую преграду. Его
зад подлетел в воздух, и он упал лицом вниз, а затем кубарем покатился по
ступенькам. Но это был лишь один из нападавших. Остальные же наседали,
норовя сбить комбата с ног, а уж потом, когда он окажется на полу,
дотоптать его, домесить ногами.
Они цеплялись за Бориса Рублева, тянулись к его шее, норовили ударить.
Один из парней даже попробовал укусить Бориса Рублева за ногу, но колено
комбата пресекло эту попытку, выбив передние зубы слишком шустрому
хулигану.
Драка вышла жестокой: с криками, матами, стонами, хрипами, с визгом
девиц и рычанием Бориса Рублева. Он дрался так, как привык это делать, так,
как дрался с душманами в Афгане, так, как делал это в Абхазии. В общем,
по-настоящему, но, может быть, чуть-чуть не во всю силу - убивать он никого
не хотел. Он крушил направо и налево, уходил от ударов, сам успевая
наносить их, перепрыгивал через ступеньки, через перила, переступал через
стонущих и воющих, сбитых с ног парней. Но еще не ругался матом, еще не