"Андрей Воронин. Антимавзолей ("Слепой" #30) " - читать интересную книгу автора

никогда не унижался до споров с идиотами, но у Гургенидзе на этот счет была
своя теория. Ему казалось, что счастье, веселье или просто отсутствие
скуки - это признаки не столько финансового состояния и общественного
положения, сколько возраста и здоровья. Пока ты молод и полон энергии, пока
у тебя есть ясная цель и силы для ее достижения, скуке тебя не достать. И
ничего, если при этом ты частенько бываешь голоден: пустой желудок
способствует ясности ума и легкости движений. Ты идешь к намеченной цели,
разнося преграды в щепки, в мелкий мусор, в пыль, не экономя силы и не веря
в старость. Тебе кажется, что, достигнув цели, ты станешь счастлив, и по
молодости лет ты не понимаешь, что счастлив именно сейчас, в данный момент,
и что другого счастья на свете просто не бывает...
Словом, Георгию Луарсабовичу давно уже было смертельно скучно жить на
белом свете, и от этой скуки не спасал даже пресловутый кавказский
темперамент. Поэтому он несказанно обрадовался случаю развеяться, хотя и
подозревал, что ничего интересного у себя на участке скорее всего не увидит:
Телятников был известный перестраховщик, и все дело могло заключаться в
каком-нибудь невзначай задетом геологами высоковольтном кабеле, проложенном
тут в незапамятные времена и давно уже отключенном от сети энергоснабжения.
Но если бы выяснилось, что дело в кабеле, Георгий Луарсабович лично порвал
бы дурака в клочья, и Телятников об этом знал. Гургенидзе - не тот человек,
которого можно беспокоить по пустякам. Тогда что они там нашли? Бомбу
какую-нибудь? Так опять же надо быть полным кретином, чтобы приглашать не
саперов, а Георгия Луарсабовича... Клад? Золото-брильянты? Сомнительно...
Какие в Московской области могут быть клады? Откуда? Хотя, с другой стороны,
правительственная дача...

* * *

Ухабистая лесная дорога сделала еще одну крутую петлю, и впереди,
положив конец раздумьям Георгия Луарсабовича, показался сияющий свежими
сосновыми досками забор, окруживший стройплощадку. Лес расступился, поредел;
справа под горой блеснуло в просвете между рыжими сосновыми стволами
свинцово-серое зеркало воды, даже издали казавшейся ледяной, неприветливой.
С верхушки старой березы сорвалась и - ф-р-р-р - полетела куда-то пестрая
лесная птица. Место здесь было тихое, уединенное и действительно очень
красивое - настолько, насколько вообще могут быть красивыми неброские
подмосковные пейзажи. Глядя по сторонам, Георгий Луарсабович лишний раз
порадовался удачной покупке и решил напомнить Телятникову, что из окон дома
обязательно должен открываться хороший вид на реку.
Клыков, будто подслушав его мысли, сказал:
- Рыбалка здесь должна быть отменная. Хотя из тебя, батоно, рыбак, как
из меня балерина.
- Из тебя балерина - это еще полбеды, - заметил Гургенидзе. - Вот если
бы из меня...
- Боже сохрани, - непочтительно сказал Клыков и что-то неразборчиво
пробормотал в микрофон рации, которую всю дорогу держал в руке.
Передний джип остановился в метре от ворот. Из него вышли двое
охранников и, одинаковым жестом заложив правые руки за отвороты коротких
черных пальто - тоже одинаковых, как униформа, - скрылись за забором. Их не
было почти целую минуту, после чего рация в руке у Клыкова прохрюкала что-то