"Елена Ворон. Без права на смерть " - читать интересную книгу автора

Однако почему так зябко? Впопыхах забыл куртку. Досадно. Всё из-за
Ингмара: глядя на него, с перепугу потерял голову. Что же Ингмар такое
знает, о чем не может рассказать? Очевидно, мир, где северянин раньше
обитал, был богат событиями. И актер их помнит. А у меня шрам и седина в
волосах - напоминание о прежней жизни, след прошлого мира или миров - не
исчезают, но где моя память? Светлоликая, за что ты меня наказала, отняв
способность помнить? И отчего запрещаешь Ингмару говорить? Омерзительный
холод вдруг облил его с ног до головы, скользким пальцем коснулся сердца.
Лоцман сбросил скорость. С ним творилось неладное: в глазах мельтешили
черные точки, затем окружающий мир потускнел и сжался до крошечного светлого
пятнышка. Лоцман остановился, слез с мотоцикла, уронил его на траву. Без сил
повалился рядом; в горле стоял тошнотный ком.
Что это?! Явилось знание: кто-то хочет его смерти. Светлоликая! Разве
возможно убить Лоцмана? Можно погубить актера, если так предписывает
сценарий, - но уморить самого охранителя мира? Немыслимо.
Однако же он умирает! Лоцман со стоном вытянулся на траве. Сердце будто
сжимали стальные клещи. Как больно... Чем он не угодил своей Богине?
- Ясноликая, - шепнул он, - пощади.
Отклика не было. Тогда он мысленно позвал: "Хозяйка!"
В ответ донесся неслышный всхлип: "Прощай".
Страшная боль разорвала внутренности; Лоцман свился в клубок, вжался
лицом в колени. Что я сделал? В чем провинился?
- Инг, - простонал он. - Ингмар...
Северянин услышал его: из Замка долетел безмолвный отклик. "За что меня
так?" - спросил Лоцман, от боли позабыв о наложенном на актера заклятии. И
задохнулся от тисков, сжавших северянину горло, когда тот попробовал
нарушить запрет и хотя бы в мыслях произнести заказанное слово.
"Инг, не надо! - Лоцман перекатился по земле, выгнулся в попытке
спастись от раздирающих нутро каленых крючьев. - Молчи!" - Он проклял себя
за вопрос. "Бо...гиня... Ее заста...вил... И...т...тель". Лоцману чуть не
разорвал горло крик, порожденный болью Ингмара, - карой за недозволенную
речь.
Он смолк, распластался на траве, обессиленный, оглушенный. Сердце
стучало неуверенно, редко, каждый удар отдавался в голове болезненным
толчком. И всё-таки ему стало легче. Живой, думал он. Пока живой.
Какой-то Итель заставил Богиню покуситься на ее Лоцмана? Итель? Что еще
за Итель? Это что за мерзавец, с какой стати он надо мной измывается?!
Охранитель мира поднялся на колени, оперся о колесо "дракона". Врешь,
Лоцмана сгубить не так-то просто.
Он стащил с головы шлем, вытер мокрое лицо, огляделся. На горизонте
белел Замок - на полотне синего неба две белые палочки башен и усеченный
конус внутреннего дворца - а впереди, рукой подать, подымались темные,
неприступные горы. Граница мира. Лоцман с горечью усмехнулся. Хоть и
раздвинувшийся, но всё же крошечный мирок, охранителя которого едва не
уморил некий гнусный Итель.
Он передохнул, прислушиваясь к съежившейся под сердцем боли, и двинулся
дальше. Если в этом мире вознамерились сжить Лоцмана со свету, он отсидится
в другом - пока не надумает, что делать.
Спустя четверть часа он дотащился до места, куда приезжал накануне.
Дыра в каменной стене была на месте, снаружи дрожало облачко мерцающих