"Влада Воронова. Ты будешь жить! (Рассказ)" - читать интересную книгу автора

С Сергеем мы общались пусть и немного, но всё же достаточно для того,
чтобы получить хоть какое-то представление о его характере. Только вот не
получается у меня передать свои впечатления на бумаге. По содержательности и
выразительности мои, с позволения сказать, эскизы ничем не отличаются от
фоторобота.
Всё, хватит портить бумагу. Если не получается одна работа, надо
отложить её и заняться другой. Я подошёл к одному из незаконченных полотен.
Ещё в школе-студии меня ругали за то, что я разбрасываюсь, веду одновременно
несколько картин совершенно несходных сюжетов и техник. Но что поделаешь,
если мне так удобнее? Со временем к такому "чудачеству" все привыкли и
цепляться перестали, однако наш всеми улауреаченный мэтр взял с меня слово,
что я никогда не буду вести одновременно больше пяти полотен. Почему мэтр
выбрал именно это число, я не знаю, но слово своё держу до сих пор.
Сейчас у меня в работе три картины. Или даже четыре, если считать
портрет Сергея. Только вот ни к одной из них я не могу прикоснуться - между
нами словно стена какая-то стоит.
Если в работе не получается вообще ничего, надо вернуться к самым её
истокам.
Я поехал в школу-студию. Быть может, разговор с мэтром расставит всё по
своим местам?
Хотя, если честно, я никогда не понимал этого человека. С его-то
талантом, деньгами и славой тратить половину - если не больше! -
драгоценного времени на возню с нищими малолетками? Зачем? Особенно когда
многие из них именуются "проблемными" и "трудновоспитуемыми"...
Мэтр не просто добился от московских властей открытия бесплатной
детской студии изобразительных искусств, он ещё постоянно ездит по
муниципальным школам как в Москве, так и в провинции, смотрит рисунки
учеников пятых-шестых классов. Именно по настоянию мэтра при студии был
открыт интернат для талантливых провинциалов. Впрочем, москвичи там тоже
есть... Не окажись я в своё время в этом интернате, мои вечно пьяные
родители обязательно переломали бы мне руки, чтобы я, как они говорили, "не
занимался вместо полезного дела всякой хренью". Под хренью понималось
рисование. Однако объяснить, что в их представлении было полезным делом, мои
драгоценные родственнички так и не сподобились. Вернее, объяснений было
сколько угодно, только велись они не словами, а выбивалкой для ковров.
Свой первый гонорар за картину я получил в шестнадцать лет. А в
девятнадцать снял удобную просторную комнату неподалёку от Академии и купил
машину... Теперь у меня множество хвалебных рецензий, все мои картины
распродаются ещё до того, как я успею их завершить, я обладатель прекрасной
квартиры в престижном районе Москвы, превосходной дачи в пригороде,
завидного авто и... полной пустоты в душе.


* * *

Прежде чем позволить мне говорить, мэтр заставил меня битый час
рассматривать рисунки, которые он привёз аж с Камчатки.
А ведь я и забыл, сколько тепла и света бывает в детских рисунках. И
сколько печали...
И печаль, и радость этих рисунков в чём-то срезонировали с моими