"Евгений Воробьев. Высота" - читать интересную книгу автора

в глаза. - И вам, Машенька, не советую выходить замуж за бродягу.
- Конечно! Если уж выйду замуж - только за оседлого человека...
- С нормированным рабочим днем. Чтобы домой вовремя приходил.
- Во всяком случае, чтобы брился вовремя. И не валялся в какой-то
трубе. Вы сегодня опять в трубе ночуете?
- Нет, ночью буду работать.
- Вернетесь на домну?
- Мне уже давно пора.
- Мы доедем до проходной на лодке. Хорошо?
- А как же вы обратно? Одна? Не спорьте, Я подвезу вас поближе к дому.
Токмаков повернул к правому берегу.
Там уже зажгли фонарь на шесте. На дамбе тоже зажглись лампы, их
отражения буравили неспокойную воду.
Токмаков причалил к лодочной станции у самой дамбы, спрыгнул на мостки
и подал руку Маше. Она сняла с себя куртку, но Токмаков не торопился ее
надевать.
- Простынете, Машенька...
- Мне близко. Добегу. А вам ночь работать. Вдруг опять дождь?
- Не накликайте, Машенька.
Токмаков зашагал по дамбе на левый берег. Прежде чем пройти на завод,
он постоял на набережной. Далеко на правом берегу, там, где он оставил Машу,
мигал фонарь на шесте лодочной станции. Слева горели огни города. За
городом, в седловине между двумя холмами, в зеленой Кандыбиной балке,
Токмаков будет строить поселок. Оттуда рукой подать до лесопитомника, где
работает Маша, особенно если идти напрямик по крутой тропе, не огибая горы.
А на катере можно быстро добраться и до ее дома. Как все-таки хочется стать
постоянным жителем этого города!
Сегодня он почувствовал, что Маша ему очень нужна. Если бы он не был
влюблен в нее раньше, он полюбил бы ее сегодня.


3

Дожди не унимались. Верхолазы прятались от дождя, ежились от сырости,
сердито посматривали из своего убежища на серое, без просветов, небо.
Вот уже трое суток Токмаков и его монтажники работали с большими
перебоями, с завистью поглядывая на всех, кто оставался на ярусах домны,
кому дождь мешал меньше.
Плакат "Ни минуты простоя на домне "Уралстроя"!", весь в розовых
потеках, уже несколько раз срывался за последние дни и косо повисал на одной
проволоке. Гладких, промокший, лез под дождем наверх и снова закреплял
плакат.
Бесфамильных раздраженно закричал ему вдогонку:
- Да брось ты возиться с этой наглядной агитацией! Глаза только
мозолит.
- Окажи, Гладких, партийное влияние на погоду, - усмехнулся Хаенко.
Верхолазы решили дежурить на домне, чтобы использовать для работы
каждый час хорошей погоды. Только Хаенко ныл, жаловался, раздражал и без
того усталых и раздраженных людей разговорами о том, что эти дежурства
должны оплачиваться как сверхурочная работа и что колдоговор имеет силу при