"Евгений Воробьев. Высота" - читать интересную книгу автора

продолжали бы ждать? Нужно уметь не только составлять проекты, но и
отстаивать их. А вы думаете, репутация хорошего инженера только на кальке? -
Гинзбург ткнул трубкой в чертеж. - Репутация хорошего инженера, даже если он
уже известен и заслужил награды или лауреатские медали, утверждается его
постоянной готовностью дерзать и добиваться осуществления своих идей.
Хороший инженер не смеет успокаиваться, робеть. Меня Терновой тоже
предупредил на этот счет. А то еще появится вместе с чинами эдакая боязнь
потерять репутацию смелого человека. Конечно, нам с вами, Токмаков, нельзя
рисковать очертя голову. Во всей нашей работе нужен запас прочности. Как при
подъеме груза. Но давайте условимся, что запас прочности, пусть даже весьма
солидный запас прочности, - это одно, а перестраховка - совсем другое.
Думаю, что Дерябин путает эти два понятия...
Он сосредоточенно и мрачно замолчал, разжег потухшую трубку, пососал ее
и продолжал:
- А вы спрятали чертежи в ящик и даже не проверили точности расчетов.
- Я проверял. Переделал многое заново.
- Значит, плохо проверяли. У вас здесь есть ошибки, непростительные для
человека, имеющего диплом инженера.
- У меня нет диплома, - пробурчал Токмаков, косясь на Матвеева.
- Значит, нужно получить его! Все мы привыкли оправдывать себя
недостатков времени, - тяжело вздохнул Гинзбург, - а в результате
диссертации пишут и ученые степени получают люди, знающие дело меньше нас с
вами.
Гинзбург углубился в расчеты. Брови у него были подняты, а веки тяжело
лежали на глазах, отчего все лицо выражало крайнюю усталость. Он молча
шевелил губами, подсчитывал что-то в уме. Взяв карандаш, он долго чертил,
высчитывал и наконец сказал:
- Подымем "свечку" сразу с "подсвечниками". Можете даже назвать их для
солидности "канделябрами" или "шандалами", - Гинзбург беззвучно рассмеялся
своей шутке. - Но запас прочности этого троса, - Гинзбург снова ткнул
трубкой в чертеж, - мал. Нагрузка на кран высчитана неверно. Здесь у вас
грубая ошибка. Впрочем, ошибки тоже бывают разные - бывают ошибки
талантливые и ошибки бесталанные. А все остальное у вас верно.
Гинзбург встал, надел непросохший плащ.
Токмаков скользнул взглядом по плащу. Однако дождей хватает, если они
начисто отмыли плащ Гинзбурга от вечных пятен извести и бетона, от кирпичной
пыли и цемента.
- Заготовьте схемы и чертежи, я подпишу. - И уже на пороге,
прислушиваясь к дождю и не спеша выходить, Гинзбург улыбнулся. - Придется
мне тоже утяжелить свою ответственность... перед министерством. Ну, а шуметь
о подъеме пока не будем. Сперва сделаем, а потом можете давать интервью
Нежданову.
Когда Гинзбург вышел, Матвеев, уставший от долгого молчания, быстро
заговорил:
- Выгорело наше дело, Константин Максимович. Если голова хорошо
придумала - руки сделают. Дерябин все бубнил: Хитромез не разрешит,
Хитромез. А Хитромез-то - не закон божий.
- Не Хитромез, а Гипромез, - оборвал его Токмаков. - А учиться все
равно надо. Ты погоди, старый, я тебя еще заставлю диссертацию защищать. Я
тебе не позволю недоучкой остаться! А то примешься проекты сочинять, а тебя