"Евгений Воробьев. Высота" - читать интересную книгу автора

хлопочущий за столом.
- Д-давай на любителя! - величественно согласился Борис.
Катя курила, откинувшись на стуле, ей жали туфли, она их сбросила под
столом и с удовольствием шевелила онемевшими пальцами.
Оркестр грянул песенку шофера Минутки, под которую все танцевали
фокстрот, причем несколько сиплых голосов обязательно принимались при этом
подпевать: "Через реки, горы и долины..."
Катя погасила недокуренную папиросу о тарелку, сунула ноги в туфли и
пошла танцевать с Хаенко.
Кто-то пригласил Одарку, она зарделась от радостного смущения - так
редко кавалеры отваживались приглашать ее, громоздкую, высоченную и с виду
неуклюжую...
В другом углу зала, в полном одиночестве, похлебывал пиво Токмаков.
Он заметил вошедшего в зал Пасечника, который нерешительно пробирался
между столиками в поисках свободного места.
Пасечник сухо поздоровался с прорабом, увидел пустой стул рядом с ним,
но сделал вид, что не заметил.
Однако где же все-таки найти свободное местечко? Нету, как назло.
Пасечник еще раз огляделся, еще раз обошел вокруг какого-то столика.
- Садись! - пригласил его Токмаков и с грохотом двинул пустым стулом. -
Здесь плацкарты не требуется.
Пасечник молча сел.
- Зачем без толку кружиться по залу? Или забыл, что прямая - кратчайшее
расстояние между двумя точками?.. А разговаривать со мной не обязательно.
Тем более, я уже собрался уходить. - Токмаков окликнул официанта. - Получите
с меня.
Пасечник хмуро молчал.
- На себя обижайся! - сказал Токмаков. - За каждым шагом твоим следить
нужно. Грудной младенец!
- Между прочим, я, товарищ прораб, отнят от груди двадцать шесть лет
назад. И представьте - не скучаю. Привык.
Токмаков сидел, отвернувшись от Пасечника, и не отрывал взгляда от
Бориса. Тот, пошатываясь, вышел из-за стола и направился к выходу, но
почему-то застрял на пороге, притулившись к дверному косяку.
Токмаков поспешно расплатился с официантом и кивнул в сторону Бориса:
- Вот еще один герой. Эскимо на губах не обсохло, а туда же...
Токмаков поспешил на выручку к Борису.
Хаенко, двигаясь в танце, увидел через Катино плечо Токмакова,
уводящего Бориса.
- Куда же он нашего кассира уводит? - забеспокоился Хаенко. - А кому за
ужин платить? Это уж ты, Борис, извини-подвинься!..
Хаенко бросил Катю в кругу танцующих и, не оглянувшись на нее, стал
пробираться к выходу, спеша догнать Бориса и Токмакова.
Катя, потерянная, осталась одна в толпе, подчиненной ритму танца, и,
пока ее совсем не затолкали, направилась к своему месту.
У пустого стола ее встретил встревоженный официант со счетом в руках.
- А кто же, граждане, платить-расплачиваться будет? Счетец-то?
Девяносто два рублика сорок копеек.
Официант на всякий случай говорил значительно громче, чем это нужно
было, чтобы его услышала Катя.