"Евгений Воробьев. Высота" - читать интересную книгу автора

подобие абажура. Плащ-палатка на двери тоже казалась скроенной из холста
двух цветов - светло-зеленого и почти черного. Плащ-палатка эта призвана
была оградить от коридорного шума, но все равно слышно было, как за
перегородкой кашляют, считают на счетах, слышно было не только, когда
будильник звонил, но и когда его заводили. Сейчас за перегородкой убаюкивали
ребенка.
На стене висела потрепанная, видавшая виды шинель, которая сейчас тоже
казалась пестрой. И до каких пор он будет таскать эту шинель? Токмаков снова
посмотрел на нее, затянул песенку о шинели из "Василия Теркина" и спел ее
вполголоса всю, до последнего куплета:

Спи, солдат, при жизни краткой
Ни в дороге, ни в дому
Не пришлось поспать порядком
Ни с женой, ни одному...

"До каких же пор цыганить? - думал Токмаков с горечью. - Никогда Новый
год не встречал дважды в одной местности. И всегда в одиночестве".
В прошлом году ему предлагали остаться в Москве. И в Запорожье
предлагали остаться. И Дымов уже намекал, что хорошо, мол, жить в городе,
который сам строишь. А почему бы и не осесть в этом Каменогорске?
Что здесь, работы, что ли, не найдется?
Токмаков снова вспомнил, как, прощаясь, говорила ему мать, не то
осуждая, не то сожалея: "Ну и работенку нашел себе, сынок! Нигде места под
собой не согреешь. Бездомный, как шмель..."


9

Придя с работы, Карпухин как можно небрежнее сказал Василисе:
- Завтра в область еду. Лекцию читать. Со всех строек съедутся. Делать
им, наверно, нечего в выходной день.
- А билет уже взял?
- Зачем билет? На машине поеду.
- Это кто же тебя, старый, с собой берет?
- Что это значит "с собой"? Ведь объясняю: мне Дымов предоставил
машину. В пять утра прямо к дому подадут. И чего им там, в области,
приспичило? Уже не могут без меня обойтись... Мало было хлопот, так еще опыт
делить!
Карпухин знал, что Василиса ревниво относится к его известности, и
именно поэтому прикидывался равнодушным, словно был утомлен постоянным
интересом к своей работе и к своей особе: опять лекция, опять статья в
газете, опять фотография, опять нужно выступать по радио, опять пришли
письма с других строек, - отвечать на них некогда, а писем столько, что на
одних марках можно разориться.
"Пустят меня по миру эти писаря!"
Тетка Василиса пожалела, что "победа" подкатила к их дому так рано,
когда никто из соседей не видел, и только собаки со всей Кандыбиной балки
провожали машину недружным лаем.
В областном городе Карпухин выступил с лекцией "Как я добился своих