"Андрей Воронин. Инструктор спецназа ГРУ" - читать интересную книгу автора

руки-ноги, капитан стал прислушиваться к голосам. Судя по всему, один из
ментов - вроде бы, сержант - нес при нем караульную службу, а другой как
раз завершал тщательный - и тщетный - обыск машины.
- Вот блин, надыбали мы с тобой работенку, Степанов, - сетовал он,
заканчивая потрошить заднее сиденье. - Сейчас бы домой, к теплой бабе под
бок, а тут болтайся, как хрен в проруби...
- К бабе - это дело, - согласился Степанов, - Как твое хозяйство-то,
цело?
Я уж было подумал, что больше тебе по бабам не ходить.
- Обижаешь, - хмыкнул лейтенант. - В школе милиции, чтоб ты знал,
перед выпуском всем будущим лейтенантам яйца покрывают скорлупой
повышенной прочности - для сохранности ценного генофонда, понял? Как там
наш крестник - жив еще?
- Да жив, куда он денется.
- Куда денется... Дурак ты, боцман, и шутки у тебя дурацкие. Вот
замочил бы ты его раньше времени, что бы тогда делал? Посылочки-то не
видать, а без нее возвращаться не ведено. У кого бы ты тогда про посылочку
спросил? Проверь-ка, кстати: может, он уже выспался?
Степанов ткнул Алехина сапогом под ребра. Капитан застонал и открыл
глаза.
- С добрым утречком, - приветствовал его сержант. - Милости просим
обратно в компанию. Скажешь, что у тебя спрашивают, или еще поиграем?
Алехин с трудом разлепил разбитые в лепешку губы.
- У тебя дети есть, Степанов? - прохрипел он.
- Нету, - растерялся тот. - На хрена они мне нужны, спиногрызы?
- Это хорошо, - сказал Алехин.
- Чего это?
- Мудаков на свете меньше.
Он попытался приподняться, и тут Степанов, сладострастно хэкнув,
нанес ему полновесный удар в живот. Алехин, корчась, пытался отползти к
машине, беспомощно скребя ногами по земле, а раскрасневшиеся, вошедшие в
раж гаишники азартно избивали его сапогами и прикладами автоматов.
- Гля, Петрович, ползет! - пропыхтел Степанов, деловито обрабатывая
правый бок своей жертвы остроносыми хромовыми сапожищами сорок пятого
размера.
- Пускай ползет, - отозвался лейтенант, трудясь над левым боком. -
Земля круглая, приползет обратно, как миленький. И ведь какой, пидорюга,
упорный! Ну, куда ты ползешь? Ползком от нас не уйдешь. Ни ползком, ни
бегом, ни на машине, потому как мы - органы охраны правопорядка!
Правопорядка, ясно? А ты, пидор гнутый, мешаешь нашей работе, колоться не
хочешь. Где посылка, паскуда? Где, говори!
Некоторое время возле шлагбаума слышались только глухие звуки ударов
да хриплое одышливое дыхание трех человек, затеявших в этом забытом месте
старую как мир игру. Постепенно Алехин почти перестал ощущать боль. На
свете не осталось ничего - ни боли, ни надежды, ни даже обиды. Ничего,
кроме почти инстинктивного стремления доползти до машины, забиться под
обросшее грязью днище, туда в душную темноту, где не достанут ни сапожища,
ни приклады...
Ухватившись онемевшими руками за крошащийся под пальцами, изъеденный
ржавчиной нижний край кузова, он мучительно медленно стал подтягивать