"Андрей Воронин. Шальные деньги (Слепой)" - читать интересную книгу автора

репутации он заботился неукоснительно.
Как жрец открывает футляр с хранящейся в нем реликвией, так и он
открыл деревянный шкаф, внутри которого был металлический сейф - старый,
пятидесятых годов. Отец, военный юрист, держал в нем пистолет и документы.
Ключ от сейфа всегда был спрятан в одном и том же месте. Даже жена Кирилла
Андреевича не знала, как открыть дверцу сейфа.
Кривошеее встал на стул, снял с книжной полки военную энциклопедию,
из-под корешка ногтем извлек плоский ключ, уже тусклый от времени. Это
теперь плоский ключ не диковинка, а в пятидесятые годы это было редкостью.
Называли тогда такой замок неизменно французским.
Ключ вошел в щель замка, трижды провернулся. Механизм работал
отлично. Массивная дверь без скрипа отворилась. В этом сейфе, убери из
него металлические полки, при желании мог бы спрятаться двухлетний
ребенок. В детстве Кривошееву казалось, что там отец хранит что-то
страшное. К сейфу он боялся даже приближаться.
При посторонних, даже при членах семьи, покойный генерал Кривошеев
никогда сейф не открывал. Он уединялся в кабинете, закрывался и только
после этого пользовался сейфом. О том, где он прячет ключ, сказал сыну
лишь перед самой смертью. В те дни он поведал ему и страшную тайну о его
брате-близнеце, упрятанном под чужим именем в психиатрическую лечебницу
провинциального городка. До этого Кирилл Андреевич пребывал в уверенности,
что брат Евгений погиб в Афганистане.
На нижней полке лежал альбом в плюшевой обложке с приклеенной к ней
фотографией московского Кремля. Кривошеев положил альбом на письменный
стол, покрытый поверх зеленого сукна огромным листом стекла, и отвернул
тяжелую обложку. На первой странице находился портрет отца в генеральском
мундире при всех наградах. Далее шли многочисленные отцовские фотографии
разных лет.
Вот он с известными маршалами.., вот на отдыхе в Крыму... На
последних страницах альбома располагались афганские фотографии отца. Там
он был с длинной окладистой бородой, абсолютно непохожий на себя. Таким
отца Кирилл Андреевич в жизни никогда не видел. Если бы ему пришлось
встретиться с ним на улице или столкнуться лицом к лицу в толпе, он бы ни
за что не узнал родного отца. Генеральский мундир советского офицера и
борода, которую носили афганцы, были несовместимы.
Под последней картонной страницей лежал конверт. К содержимому этого
конверта Кирилл Андреевич не прикасался уже восемь лет. Он вытряхнул
фотографии из конверта на стол. Это были фотографии похорон брата.
Он просматривал их одну за другой, только теперь понимая фальшь всего
происходившего тогда. Нет, мать рыдала по-настоящему, ее горе неподдельно.
Но как мог отец, зная, что сын жив, даже не намекнуть об этом супруге.
Теперь Кривошееву казалось, что отец в генеральском мундире с орденскими
планками улыбается, а тогда всем эта усмешка казалась гримасой скорби.
Многие на похоронах говорили ему - брату "покойного": "Держись,
Кирилл, так, как держится твой отец Андрей Николаевич. Он настоящий
солдат. Он умеет держать удар, ничто не вышибет его из седла".
Кирилл помнил, как в дом приходили генералы, полковники, майоры и
просто люди в штатском, жали руки, говорили дежурные фразы, а его брат,
как все думали, лежал изувеченный до неузнаваемости в запаянном цинковом
гробу. Только потом, когда Кривошеев все узнал от умирающего отца, он