"Андрей Воронин. Без единого выстрела" - читать интересную книгу автора

- Все, - громко сказал Юрий, обращаясь к самому себе, - срочно
трезвеем!
Он почувствовал, как напряглась, формируя звуки, гортань, но услышать
себя сквозь рев и громыхание тяжелого металла так и не смог. Протрезветь
ему тоже не удалось, и он решил обойти дом, чтобы слегка развеяться, а
заодно и посмотреть, все ли в порядке.
С трудом выбравшись из скрипучего кресла-качалки, Рогозин встал,
слегка пошатнулся, ловя ускользающее равновесие, и шагнул вперед, сразу же
въехав ногой в шеренгу пустых бутылок, которые какой-то кретин выставил
поперек прохода. Юрий выругался, чувствуя, как нехотя, словно деревянный,
ворочается во рту язык, и на нетвердых ногах двинулся в обход стола. Перед
глазами все плыло и прыгало, в голове гудело. Он увидел на ковре брошенный
кем-то дымящийся окурок и с пьяной старательностью растер его подошвой
белой кроссовки, с силой ввинтив табачные крошки и черный уголь в пушистый
бежевый ворс.
Кто-то, покачиваясь, стоял у камина и, пьяно ухмыляясь, мочился прямо
в огонь. Струя сверкала в отблесках пламени и шипела на раскаленных углях,
распространяя облако вонючего пара. Рогозин нацелился было дать недоумку
по шее, но подумал, что все к лучшему: по крайней мере, не будет пожара.
Какая-то сгорбленная фигура, тяжело мотая головой с растрепанными
патлами и придерживая расстегнутые штаны, спотыкаясь и пошатываясь добрела
до стола, перебрала бутылки и с пьяной размашистостью до краев наполнила
водкой фужер, пролив половину на скатерть. Подняв фужер на уровень груди,
человек повернулся к камину, и Рогозин увидел, что это Баландин. Нижняя
губа у Баландина пьяно отвисла, обнажив плохие зубы, глаза смотрели в
разные стороны. Заметив Рогозина, Баландин отсалютовал фужером, щедро
расплескивая водку, и сделал приглашающий жест другой рукой. Для этого ему
пришлось на секунду отпустить джинсы, и они немедленно съехали до колен,
приоткрыв тощие волосатые ноги и цветастые "семейные" трусы. Однако всем,
кто здесь был, как и самому Баландину, было глубоко наплевать на это.
Кривясь и морщась Баландин выглотал водку, сунул фужер на стол и
только после этого подтянул съехавшие штаны.
- Ништяк, Юрик! - проорал он, перекрикивая музыку. - Штатная тусовка!
Отрыв по полной программе! А ты чего один бродишь? Или ты уже?..
- Что - уже? - не понял Рогозин.
Вместо ответа Баландин сделал недвусмысленное движение тазом, держась
обеими руками за пояс сползающих штанов. По его виду было ясно, что он-то
как раз "уже", причем, возможно, не один раз. Рогозин почувствовал, как
его охватывает привычная черная зависть, и попытался взять себя в руки.
Баландину он завидовал всегда, с самого раннего детства, хотя, по
идее, все должно было быть наоборот.
Игорь Баландин рос без отца и никогда не отличался ни красотой, ни
умом, ни умением стильно одеваться. Мать Баландина работала на каком-то
заводе на другом конце Москвы, так что со своим чадом виделась только по
вечерам. Чадо, как и полагается в подобных условиях, росло двоечником и
хулиганом - что называется, оторви да выбрось. Семья Рогозиных жила в
одном подъезде с Баландиными.
Маленький Юра Рогозин, с четырех лет против собственной воли
посещавший изостудию, а с шести - еще и музыкальную школу, люто завидовал
Баланде, который днями слонялся по двору, задирая мальчишек и дергая за