"Андрей Воронин. Формула смерти (Слепой)" - читать интересную книгу автора

- Я не нахожу здесь ошибки, Екатерина Олеговна, это всего лишь
погрешность, на конечный результат она не повлияет.
- Вы так думаете, Николай Матвеевич? - в голосе послышались томные
нотки.
- Я в этом уверен. А вы нет, Катя?
- Я думаю, именно эта погрешность и дает на выходе лишних семь
пунктов.
- Для погрешности это очень много. Реакция не может ускоряться до
такой степени. Цифра, вычлененная вами, для меня не нова: доктор Клейман
из Колумбийского университета заметил ее раньше нас с вами. Три года назад
на конгрессе в Женеве я к нему подходил с таким же замечанием, как и вы.
- И он доказал вам несостоятельность подозрений в грязном
эксперименте?
- Я был вынужден с ним согласиться. Екатерина, хотите травяного чая?
А может, кофе?
- Николай Матвеевич... Я не стою вашего времени, - улыбнулась женщина
- Не скромничайте, вы молодец, что обнаружили несовпадение, и не ваша
вина, что оказались в этом не первой. Вы можете выпить кофе, а я - чаю.
Позвольте за вами поухаживать, - доктор Горелов выбрался из-за письменного
стола, помыл руки и взялся готовить чай.
- У меня есть шоколад. Кстати, вы читали, Николай Матвеевич, что
шоколад содержит фермент, способствующий выработке гормона счастья, и те
люди, которым счастья не хватает, должны есть шоколад?
- Не читал и не верю. Полная чушь. Если счастья нет, то никакой
шоколад не поможет.
- Зря.
Екатерина вытащила из кармана длинную узкую шоколадку, разломала ее
на дольки и лишь потом зашелестела фольгой, развернула обертку и положила
угощение на маленький столик. Николай Матвеевич Горелов приготовил чай и
кофе. Обычно пил он без затей и изысков, но появление красивой женщины
заставило профессора вспомнить о приличиях. Напитки он подал на маленьком
подносе, под чашками стояли блюдца.
- В вас погиб хороший официант.
- Если и погиб, то плохой. Я люблю работу больше, чем деньги.
- Это вам так кажется. Кроме денег существуют и другие соблазны:
слава, известность...
- Почему я до сих пор здесь, надеюсь, понятно. Я уже человек старый,
материал, так сказать, отработанный, мне скоро шестьдесят стукнет. Но
вы-то, молодая, красивая, почему сидите на работе? Почему не гуляете, не
спешите на свидание, не наслаждаетесь весной? - Горелов осекся. - Хотя
какая это весна? Слякоть и холод. Я запрещаю вам хоронить себя в стенах
лаборатории!
Катя махнула рукой, на пальце сверкнул перстень с довольно крупным
бриллиантом, сверкнул ярко, пронзительно. Доктор Горелов прекрасно
разбирался в вирусах, микробах, в их штаммах, в тонкостях биохимии и в
прочих научных заморочках, но только не в бриллиантах, так же как не
понимал ровным счетом ничего и в модной одежде, и еще во многих вещах. Он
был фанатично предан науке и отдавал ей всего себя без остатка. На
что-либо другое, кроме науки, времени у него не оставалось, да и сил тоже.
А между тем колечко на безымянном пальце левой руки стоило немало. Денег,