"Андрей Воронин. Тень прошлого (инструктор спецназа ГРУ)" - читать интересную книгу автора

свое носатое толстогубое лицо, за насмешки одноклассников...
Где они теперь, все эти токари и бетонщики, продавщицы и грошовые
шлюхи? Пропитые, затертые, засаленные, заезженные жизнью, застреленные в
афганах и карабахах, убитые в пьяных потасовках, изо дня в день волокущие
черную от пота лямку - где они? Век бы их не видеть...
Самое смешное заключалось в том, что точно такая же, если не худшая,
участь была уготована и ему. Единственное, что смогли сделать для него
родители, это отмазать от армии - и на том спасибо, честно говоря, не
ожидал и этого... В институт он не поступил - аттестат был не ахти, и в
приемной комиссии, конечно же, сидел антисемит... а если даже и не сидел -
какая теперь разница? Он пошел работать на стройку. "Где вы видели еврея с
лопатой?.."
Был такой старый анекдот, в котором Михаил Наумович не усматривал
ничего смешного. В конце концов даже самая остроумная шутка надоедает,
если слышишь ее изо дня в день, и не по одному, заметьте, разу, и даже не
по два, если уж на то пошло...
Он курил "Приму" и пил портвейн: бытие определяет сознание, или вы не
слышали? Пару раз он пробовал одеколон и даже лосьон после бритья - за
компанию. Он навсегда запомнил табличку, виденную им как-то возле кассы в
хозяйственном отделе универсама: "Денатурат отпускается с 14-00". Это
было, дай бог памяти, в благословенном восемьдесят шестом и вызвало у него
приступ дикого хохота даже тогда. Правда, озлобленная продавщица в халате
того же цвета, что и денатурат, - не хватало только сделанной жирным
черным шрифтом надписи "ЯД!" поперек груди, - не разделила его веселья, а
почему-то принялась визгливо орать... У этих людей была психология
каких-то инопланетян, совершенно нечеловеческая и потому абсолютно ему
непонятная. Непонятная настолько, что порой ему казалось, будто это не
они, а как раз он не вполне нормален и потому никак не может до конца
вписаться в плавное течение жизни...
В конце концов он создал себя сам - собрал из того, что было под
рукой, сгреб в кучу, скрепил стальными болтами воли и заставил работать.
Американцы называют таких, как он, "селф-мэйд мэн", и это правильно.
На покатый лобовик "Мерседеса" упали первые капли дождя, и в салоне
как-то сразу сделалось еще уютнее, хотя, казалось бы, куда уж больше...
Иргер глубоко затянулся сигаретой: воспоминания, как обычно, волновали
его, словно ему было не тридцать пять, а все семьдесят. "Чертов
сентиментальный еврей, - с нарочитой грубостью подумал он. - Не хватает
только пейсов и кассеты с записью "Семь сорок"... Впрочем, это, наверное,
сейчас было бы в самый раз.
Имею я, в конце концов, право хотя бы изредка для разнообразия побыть
таким, каким меня сделали папа с мамой?"
А веселое было время, подумал он с улыбкой. Какие же все мы был
молодые и наглые! Кооператив "Форт" - это же надо было придумать! Что
характерно, строительный... Смешно, ей-богу! Уж лучше было обозвать эту
шарашку банно-прачечным комбинатом - по крайней мере, это в ту пору было
ближе к действительности. Где, как не в "Форте", Гриша Агапов,
отец-основатель, босс и благодетель, отмывал денежки, которые ему в
последний момент удалось оттяпать у "ума, чести и совести нашей эпохи?"
Спасибо Грише, Григорию Егоровичу, приметил он что-то такое в носатом
плотнике, который вместе с другими нанятыми для отвода глаз пьянтосами