"Андрей Воронин. След тигра ("Слепой" #27) " - читать интересную книгу автора

станет заметной, а потом и многозначительной. Поэтому Глеб сделал глоток из
своей чашки, с подчеркнутой аккуратностью поставил ее на блюдце, сел прямее
и сказал:
- Я к ним не отношусь.
- М-да? - Потапчук суховато улыбнулся одними уголками рта и тоже
поставил чашку. Эта улыбка сделала его лицо лет на двадцать моложе, на
мгновение вернув ему былую твердость и четкость линий. - Не относишься,
значит... Что ж, каков вопрос - таков ответ. Сформулирую по-другому...
- Да уж, сделайте милость, - попросил Сиверов, вытряхивая из пачки
новую сигарету.
Потапчук недовольно покосился на сигарету - ему было завидно. Глеб
понимал, что вид открытой сигаретной пачки является для Федора Филипповича
тяжким испытанием, но сознательно игнорировал генеральские проблемы: не дав
слова - крепись, а дав - держись. Сочувствие окружающих провоцирует в
человеке жалость к себе, а тому, кто бросает курить, жалость к себе
противопоказана. Пусть уж лучше гордится собой, даже если гордость эта
безосновательна: дескать, вот я какой сильный, никто и не подозревает, как
мне трудно, а я держусь и виду не показываю.
Глеб повертел в руках зажигалку, думая, не вернуть ли сигарету обратно
в пачку, но решил, что не стоит: это бы смахивало на издевательство. Он
крутанул колесико, высекая огонь, и глубоко затянулся горьковатым дымом.
Потапчук с заметным усилием отвел взгляд от тлеющего кончика сигареты,
морщась, хлебнул из чашки водянистой бурды, которую он именовал кофе, и
сказал:
- Шутки шутками, а мне все-таки хотелось бы знать, как ты относишься к
проблеме защиты диких животных. Учти, вопрос не праздный.
- Это я уже понял, - сказал Глеб. - Не понял только, при чем тут
животные? Мы, цари природы, сплошь и рядом не в состоянии защитить даже
своих близких, а туда же - зверей защищать...
- То есть ты считаешь, что защищать редкие и вымирающие виды не
нужно? - уточнил Потапчук. - Пусть себе вымирают?
- Да нет, конечно, - Слепой пожал широкими плечами и одним быстрым
глотком допил остывший кофе. - Зачем это нужно, чтобы они вымирали? Кому они
мешают? Уж, во всяком случае, не мне. Они в лесу, а я в городе... - Он
заметил, что Потапчук начинает хмуриться, и сменил тон: - Не знаю, Федор
Филиппович, какого ответа вы от меня ждете. Разумеется, дикие животные,
особенно редкие и вымирающие, нуждаются в защите. Вернее, они нуждаются в
том, чтобы люди оставили их наконец в покое. Но, повторяю, в этом нуждаются
многие, и далеко не все из этих многих ходят на четырех ногах. В общем, к
животным я отношусь, наверное, нейтрально: они не трогают меня, а я не
собираюсь трогать их. Впрочем, вы спрашивали, как я отношусь к проблеме их
защиты...
- Вот именно, - проворчал Потапчук.
Глеб немного помолчал. Струи прохладного воздуха, врываясь в
приоткрытое окно, колыхали легкую штору, сминали тонкую струйку дыма,
поднимавшуюся от сигареты; вместе с воздухом и светом в комнату проникали
весенние звуки - пьяное чириканье воробьев, стук каблуков по мостовой,
одышливое бормотание дизельного движка, шуршание щеток и скрежет металла об
асфальт. Первый настоящий ливень смыл с улиц и площадей остатки черных
ноздреватых сугробов, и теперь с мостовых и тротуаров удаляли набросанный за