"Андрей Воронин. След тигра ("Слепой" #27) " - читать интересную книгу автора

зиму песок и прочий мусор, всю зиму пролежавший под снегом. Город приводил
себя в порядок перед тем, как достать из гардероба и снова примерить зеленый
летний убор.
- Я считаю, что такая проблема действительно существует и что решается
она из рук вон плохо, - сказал наконец Слепой. - Иначе, наверное, и быть не
может. Дело это государственное, а наше государство отопление в домах
наладить не может. Где уж ему животных защищать!
- Ну а общественные организации? - с непонятным Глебу интересом спросил
генерал. - Фонды там всякие или, скажем, "Гринпис"? Сиверов снова пожал
плечами и махнул рукой, словно отгоняя муху.
- Первые - жулики, вторые - просто блаженные, которых никто не
воспринимает всерьез. Все эти высосанные из пальца акции в защиту бедных
зверушек - чепуха на постном масле. Они ничего не меняют, да и не могут
изменить. Даже самые крутые меры, принимаемые властью - любой властью, не
только нашей, - это всего лишь пассивная оборона. Человек алчен, и, когда
впереди светят по-настоящему большие деньги, идет на любой риск. Все эти
заповедники, егеря, штрафы и даже перспектива оказаться за решеткой -
весьма, кстати, сомнительная - ерунда. Вот если бы на кону стояла жизнь...
Понимаете, это как в казино: все знают, что крупье в конечном счете всегда
остается в выигрыше, но все равно продолжают играть, потому что рискуют
только деньгами и надеются выиграть. А в нашем случае браконьер рискует куда
меньше, чем игрок в казино... Их надо просто отстреливать без суда и
следствия, и тогда проблема защиты вымирающих видов решится сама собой.
Он посмотрел на Потапчука, и владевшее им удивление многократно
усилилось: Федор Филиппович выглядел довольным, как учитель, любимый ученик
которого только что доказал теорему Ферма. Он ухмылялся: так мог бы
ухмыляться кот, слопавший соседскую золотую рыбку, и это было Глебу
решительно непонятно. То есть он понимал, конечно, что весь этот
природоохранный разговор затеян неспроста и что ответ его оказался именно
таким, какого ожидал от него генерал Потапчук. Но при этом Слепой никак не
мог взять в толк, каким образом эта беседа соотносится с реальной жизнью и
теми делами, которые связывали его и Федора Филипповича.
Он в последний раз затянулся сигаретой и погасил окурок в пепельнице.
За окном гнусаво заныл клаксон, тарахтевший на холостых оборотах дизельный
движок сердито зарычал, закашлял, стреляя глушителем, и звук начал
постепенно удаляться. Снова стали слышны шаги, голоса, обрывки разговоров.
Прямо под окном женский голос на скверном английском спросил у невидимого
собеседника, как ему нравится Москва. Ответа Глеб не разобрал - говорившие
свернули за угол.
- Не пойму, к чему вы клоните, - повторил он. - Какое отношение имею я
к защите вымирающих животных? Вы, Федор Филиппович, часом работу не сменили?
Может, вы в лесничие подались?
- Вот видишь, - переставая сиять и приобретая деловитый вид, сказал
Потапчук. - А говоришь, не понимаешь... Ты все очень правильно понял, Глеб
Петрович.
- То есть... - осторожно подтолкнул его Сиверов.
- То есть для тебя есть работа в области охраны живой природы, которая,
как ты, наверное, знаешь, является национальным достоянием. Тебе ведь не
впервой становиться на защиту национального достояния, правда?
- Гм, - произнес Глеб и замолчал, не зная, что еще сказать. Уж очень