"Андрей Воронин. Повелитель бурь ("Слепой" #24) " - читать интересную книгу автора

Истлевший почти до самого фильтра бычок валялся на желтоватом песке в
каком-нибудь сантиметре от пучка сухой, как порох, мертвой травы. Он еще
дымился, на нем нарос длинный кривой столбик пепла - тот, кто выбросил из
окна машины дымящуюся сигарету, не выкурил ее и до половины.
На секунду Грабарь прикрыл глаза, чтобы побороть вспышку
неконтролируемой ярости. "Твари, - пронеслось в мозгу. - Отморозки, скоты...
Закурил, сделал пару затяжек и вышвырнул сигарету в открытое окошко, как
будто там, за окошком, - город с его сплошным асфальтом... Идиоты
безмозглые! Все их рассуждения сводятся к одному: авось, пронесет. А если не
пронесет и лес все-таки загорится, мне-то что до этого? К тому времени,
когда пожар заметят, я буду уже далеко, а леса на мой век хватит.
С этого момента он перестал обращать внимание на жару и усталость.
Грабарь шел по следу; возможно, со стороны все это выглядело примитивно и
глупо, но отступать и поворачивать обратно он не собирался. В мире, где
грань, отделяющая друзей от врагов, давно потеряла четкость очертаний,
размылась и исчезла, было просто необходимо поддерживать хотя бы видимость
порядка. Он, Андрей Грабарь, нуждался в этом, к этому привык и не хотел
меняться. Там, в Чечне, отличить своих от чужих было просто; здесь, в лесу,
это было не сложнее. Деревья - это были свои, а те, кто разбрасывал в сухом,
как порох, лесу тлеющие окурки, находились по другую сторону баррикады.
Задача Грабаря была проста: настигнуть, взять с поличным, повязать и
доставить к участковому. А дальше... Что ж, дальше пусть решают те, кому
доверено решать. Будь на то воля Грабаря, он убивал бы сволочей на месте,
без суда и следствия. Почему? Да по кочану, блин! Деревья - они хоть
кислород вырабатывают. А что, скажите на милость, вырабатывает человек,
кроме дерьма и мусора? Пока он, человек, не приносит прямого вреда, его еще
можно терпеть, но, когда он переступает грань дозволенного, вести с ним
душеспасительные беседы бесполезно.
Машину он увидел сразу же за поворотом дороги. Это была пятидверная
"нива" баклажанного цвета, казавшаяся непропорционально длинной, почти
уродливой по сравнению со своим укороченным прототипом. Темно-лиловые крылья
были сильно запылены, на них виднелся причудливый узор, оставленный
царапавшими борта ветвями. На пыльном капоте сидела лимонно-желтая бабочка,
еще одна беспорядочно трепыхалась в пустом салоне, ежесекундно ударяясь о
ветровое стекло - видимо, бедолага залетела в машину через приоткрытое для
вентиляции окно. Грабарь скользящим охотничьим шагом приблизился к машине и
подергал переднюю дверцу. Как и следовало ожидать, та оказалась запертой.
Номера на машине были московские, из щели приоткрытого окна тянуло жаром,
как из разогретой духовки, и пахло ванилью пополам с табачным дымом. Весь
передок машины - бампер, номерной знак, фары, решетка радиатора и массивная
защитная дуга с укрепленными на ней дополнительными противотуманными
прожекторами - был густо облеплен присохшей мошкарой.
Грабарь отступил на пару шагов, расстегнул клапан планшета, вынул
блокнот, ручку и старательно списал номер машины. Лучше всего было бы,
конечно, снять номерные знаки, но они были намертво прикручены саморезами, а
отвертки Грабарь с собой не прихватил. Да и как ему могло прийти в голову,
что в лесу не обойтись без отвертки?
Он огляделся. Поблизости никого не было. На песке отпечатались следы
обутых в кроссовки ног, и уходили эти следы вовсе не в лес, что было бы
логично, а, напротив, в непролазную чащобу разросшегося на торфянике