"Андрей Воронин. Повелитель бурь ("Слепой" #24) " - читать интересную книгу автора

вдоль всех дорог щиты с призывом беречь лес от пожара несут на себе столько
же смысловой нагрузки, сколько канувшие в лету транспаранты "Слава КПСС" или
"Тебе, родная партия, наш вдохновенный труд!". И если сказано, что от
посещений "зеленого друга" в данный момент настоятельно рекомендуется
воздержаться, то непременно найдется кто-то, кому вот именно сейчас
необходимо отправиться в лес и устроить там пикничок с костерком до неба, с
шашлыками и с таким количеством водки, что им можно споить целую деревню. И,
что характерно, погода этим "любителям природы" совершенно по барабану:
будут потеть, задыхаться, зарабатывать тепловые удары, но костер все равно
разведут, потому что не мыслят себе "культурного" отдыха без огня, водки и
пьяных танцулек под завывающий магнитофон...
Грабарь тоскливо выругался: меньше всего ему сейчас хотелось играть в
следопыта, выясняя, куда поехала какая-то там машина и чем в данный момент
заняты ее пассажиры. До кордона было шесть километров лесом - тоже, между
прочим, конец немаленький, особенно с учетом погоды. Там, на кордоне, имелся
прохладный бревенчатый дом с мягкой постелью, а главное - колодец с
журавлем, почти доверху наполненный прозрачной ключевой водой, такой
студеной, что ломило зубы и немел лоб. В конце концов, выслеживание
автомобилей не входило в его прямые обязанности; он, Грабарь, мог просто не
заметить этой колеи, а заметив, не придать никакого значения: мало ли, кто
тут мог проехать!
Он еще раз матюкнулся сквозь зубы, поправил на вспотевшей голове
форменную фуражку и двинулся по дороге, держа путь прочь от шоссе, которое
пролегало километрах в восьми отсюда. Он рассуждал просто: если машина,
следы которой ясно виднелись на песке, ехала в сторону шоссе, то есть из
леса, то, как говорится, скатертью ей дорога. А вот если она, наоборот,
ехала со стороны шоссе в глубь леса, то за ней не мешало бы присмотреть.
Понятное дело, он, Грабарь, - не дорожный инспектор, и до каких-то там машин
ему дела нет. Но если что, тушить лесной пожар и подсчитывать убытки
придется не дорожному инспектору, а ему, Андрею Грабарю... Да, ему жарко,
лень, ему, и как и всем, не нужны лишние проблемы, но лес... Лес не виноват,
что Грабарю жарко и что некоторые люди, отправляясь на природу, ведут себя
как безответственные дебилы.
Метрах в пятидесяти от того места, где он впервые увидел следы, дорога
ныряла в глубокую яму, на дне которой виднелась покрытая затейливым узором
корка высохшей грязи. На том краю ямы, что был ближе к Грабарю, остался след
торможения - здесь водитель погасил скорость, не желая гробить подвеску.
Грабарь вздохнул: увы, его догадка оказалась верна, машина ехала со стороны
шоссе, оставленная заблокированными колесами борозда в песке указывала на
это так же ясно, как старательно нарисованная на дороге стрелка. Что ж, если
дерьмо может упасть тебе на голову, то оно непременно так и сделает, это
закон природы...
Грабарь решил, что пройдет по следу машины до границы своего участка, и
ни метром дальше. Это был разумный компромисс между усталостью и чувством
долга. Вернувшись на кордон, можно будет связаться с соседом, сообщить ему о
машине и попросить присмотреть за городскими, чтобы не натворили бед.
Правда, сосед в такую жару вряд ли захочет оторвать свою задницу от
скамейки, но это, черт побери, уже его проблемы.
Он обогнул яму слева, под ногами опять тихонько захрустел сухой мох.
"Чертова сушь", - подумал Грабарь и вдруг увидел окурок.