"Андрей Воронин. Бриллиант для Слепого ("Слепой" #23)" - читать интересную книгу автора

звоночек: "Глеб, пора. У тебя встреча с генералом".
Весь день Сиверов занимался своими делами, не вспоминая о Потапчуке.
Время приближалось к восьми часам вечера. "Глеб, - напомнил о себе
будильник, - я не тороплю, но ты знаешь, что опаздывать нельзя".
До встречи оставалось пять минут. Кофе на конспиративной квартире уже
варился, негромко звучала музыка. Глеб смотрел на экран маленького
телевизора, не вникая в смысл происходящего, просто наблюдал за мельканием
лиц и мимикой актеров. Его, как человека умеющего читать по губам,
забавляло, что временами в кадре актеры произносили полную бессмыслицу,
иногда даже матерились - звук телевизора был отключен.
Генерал Потапчук в это время разговаривал по телефону спецсвязи из
своей черной "Волги" с тонированными стеклами. Машина ехала в сторону
Арбата. Свернула в переулок.
- Здесь? - спросил водитель, когда генерал положил трубку.
- Да, жди меня здесь.
- Хорошо, Федор Филиппович.
Потапчук взял лежавший рядом на сиденье портфель - подарок Глеба
Сиверова, открыл дверь, ступил на землю, быстро вошел во двор, пересек его
по диагонали, дошел до подъезда и взглянул на окна квартиры. Окна были
темны. Но это генерала абсолютно не удивило. Он знал, шторы плотно
сдвинуты - так, что даже тонкий луч света не пробьется сквозь них. Главное,
что Глеб не подал ему знак об отмене встречи - тогда бы фрамуга второго окна
слева была приоткрыта.
Генерал вошел в подъезд и, переводя дыхание на третьем и пятом этажах,
неторопливо поднялся наверх. У железной двери квартиры он постоял с минуту,
дождался, когда дыхание станет ровным, и лишь после этого его палец
прикоснулся к звонку. Дверь открылась мгновенно. Из квартиры послышалась
музыка. Волна запахов медленно выплыла за дверь. Ноздри генерала Потапчука
встрепенулись.
- Хороший кофе, - сказал он, - ароматный.
- Угощу, - пообещал Глеб, протягивая руку, - себе я варю дешевый, для
вас мне не жаль сварить и кенийский кофе - лучший в мире.
- Ты неисправимый пижон.
Генерал вошел. Глеб запер двери, первую и вторую. Генерал разделся и,
не расставаясь с портфелем, прошел к низкому журнальному столику, на котором
уже стоял и кофе и две чашки. Рядом с пепельницей лежала пачка сигарет и
поблескивала зажигалка.
- Что-то срочное? - приглушив музыку, спросил Глеб. - Вы, кстати,
похудели, Федор Филиппович. Худеют обычно от неразделенной любви или от
забот.
- Забегался, - сказал и улыбнулся генерал. - Сегодня целый день на
ногах.
- Может, хотите перекусить?
- Можно подумать, что у тебя холодильник едой забит.
- Нет, едой не забит, но кое-что есть. Орехи, фрукты, вино, коньяк,
водка.
- Нет. Ты же знаешь, ни коньяка, ни водки мне уже нельзя: доктора
запретили.
- О! - засмеялся Сиверов, ухмыльнувшись. - Это они умеют. Представляю
себе, как вы их слушаетесь! А жить они вам не запретили?