"Арсений Васильевич Ворожейкин. Под нами Берлин ("Истребители" #4) " - читать интересную книгу автора

помешали бомбардировщикам разрушить переправу.
Нужно сорвать удар. Но как? Нас крепко держат вражеские истребители.
Стоит кому-нибудь повернуть нос машины навстречу "юнкерсам", как сразу
приходится отскакивать. Натиск вражеских истребителей очень опасен. По
манере видно, что мы имеем дело с расчетливым противником. Только попадись!
А бомбардировщики беспрепятственно подходят к переправе. Пытаясь
вырваться из вражеских объятий, делаем все резкий рывок к Днепру, но
"фоккеры" так ловко прилипают к нашим хвостам, что от близости их широких
лоснящихся лбов становится жутко. Доля секунды - и конец: враг срежет. Снова
круто бросаем свои "яки" назад.
Теперь я понял, что хитрых и хладнокровных врагов можно обмануть,
только рискуя собой. Надо троим подставить себя под огонь противника, а
одному попытаться прорваться к бомбардировщикам. Кого послать? Кто без
всяких колебаний выполнит задачу? Кому сейчас сподручней всего вырваться из
объятий "фоккеров"? Тимохе!
Мы втроем на несколько секунд отвлекли на себя всех вражеских
истребителей, а Тимонов рванулся на "юнкерсов".
- Попридержите этих друзей, а я "юнкерсам" дам прикурить, - передал он
по радио.
Один "фоккер" пытался ему помешать. Кустов туг же отшвырнул его.
Все шло как задумано. Но вот один "фоккер", точно подбитый, нырнул
вниз, под нас, и со снижением начал выходить из боя. Он оказался перед носом
Лазарева, и тот, не теряя ни секунды, погнался за фашистом. На выручку
мгновенно кинулась пара "фоккеров". Она так опасно сблизилась с Лазаревым,
что Кустов и я инстинктивно метнулись на защиту товарища, не успев понять
замысел врага.
Сергей был спасен, но мы упустили из внимания четвертого "фоккера". Он
уже сидел на хвосте у Тимонова, разгоняющего "юнкерсов". В тот же момент
стало ясно: никто сейчас не успеет защитить Тимоху. От этой мысли я
почувствовал, как весь покрылся испариной. Мы закричали Тимонову и тут же
послали предупредительные очереди, но все старания уже были напрасны. На
наших глазах сверкнувшая струя огня из четырех пушек и двух пулеметов
пронзила самолет Тимонова. Из правого крыла вырвались красные и черные
языки. Летчик несколькими размашистыми бочками сорвал огонь, самолет
перестал вращаться и подозрительно спокойно полетел по прямой. "Что это
значит?" - подумал я, оглядывая небо.
Разогнанные Тимоновым "юнкерсы" уже скрывались вдали. "Фоккеры" тоже
заспешили на запад. Но куда летит Тимоха? Тут его "як" споткнулся, клюнул
носом и вошел в крутую правую спираль. Из крыла снова появилось пламя.
- Прыгай, Тимоха, прыгай! - закричал я, видя, что его самолет вот-вот
взорвется. "Як" горел вовсю, а Тимонов все не прыгал, Убит? Я снова во всю
мочь крикнул, чтобы летчик покидал самолет.
- Да что это такое? - простонал Кустов. - Прыгай же скорее, прыгай!
Вокруг горящего "яка" беспомощно кружилась вся наша тройка.
А переправа?
И летчики, приняв мою команду, ушли вверх, а я остался на всякий случай
охранять Тимоху, нетерпеливо ожидая, что он покинет горящую машину. Наконец,
от самолета оторвался черный клубок, и из него потянулся, постепенно
надуваясь, белый хвост. В ту же секунду "як", как будто поняв, что он больше
уже никому не нужен, весь вспыхнул и отвесно пошел к земле.