"Арсений Васильевич Ворожейкин. Небо истребителя " - читать интересную книгу автора

торопливы, их суждения и выводы бывают поспешны. Второе заключение сделал
командир полка в день своего отъезда в академию. Он торопился записать свой
вывод, даже не успел побеседовать с летчиком. Ясно стало, что произошла
ошибка. Чтобы ее исправить, нужен разговор с армейским инспектором, а он
просьбу отказаться от своего заключения и перепроверить летчика может
принять за недоверие к его профессиональной подготовке.
Все это заставило меня задуматься: не поторопился ли я обнадежить
летчика, что тот будет летать? "Нет! - твердо сказал я себе. - Надо дать ему
возможность полетать с инструктором, потом самому проверить его технику
пилотирования". Моему решению взять всю ответственность за Кудрявцева на
себя способствовало то, что в этом формально не было нарушений. Командир
полка инспектору не подчинен.
Вскоре майор Алесюк доложил, что подготовил Кудрявцева к
самостоятельному вылету на Ла-7. Алесюк восемь лет работал инструктором.
Дело свое знает. Летает прекрасно. Такому нельзя не доверять. Оставалось
слетать с Кудрявцевым и выпустить его в самостоятельный полет на боевом
"лавочкине".
Это зимнее утро выдалось морозным и солнечным. Дул легкий встречный
ветерок. Полеты начались по плану. Мне предстояло лететь на проверку
Кудрявцева, решить судьбу летчика. Он, конечно, волновался и был наиряжен. И
я, прежде чем сесть в спарку, спросил:
- Как настроение?
- Хорошее.
- Майор Алесюк доволен вашими полетами. А сами вы как думаете?
- Стараюсь.
- Повторите задание.
- Два полета по кругу и один в зону.
Летчик рассказывал, какие фигуры высшего пилотажа будет выполнять в
небе, а я внимательно смотрел на него. Одет он был в новый черный меховой
костюм и унты. Белизна унтов и снега сливались, и создавалось впечатление,
что человек оторвался от земли и парит в воздухе.
После выполнения задания Кудрявцев бодро спросил:
- Товарищ майор, разрешите выйти из самолета?
Я едва успел ответить, как над передней кабиной в воздухе, точно крылья
чайки, сверкнули белизной унты. Летчик был доволен своим полетом. При
проверке Кудрявцева я ни разу не вмешивался в управление, хотя в любой миг
готов был исправить грубую, опасную ошибку проверяемого. В небе всегда
возможны непредвиденные обстоятельства. Ученик в таких случаях, как правило,
надеется на учителя. И если инструктор хоть на долю секунды опоздает, может
случиться непоправимое. В такие моменты исход полета немало зависит от
мастерства инструктора. Вот почему я все время держался за ручку управления,
но делал это так, чтобы Кудрявцев не мог почувствовать мою руку. И он не
почувствовал.
- Младший лейтенант Кудрявцев задание выполнил. Разрешите получить
замечания?
- Алесюк, - говорю, - научил вас взлет и посадку делать отлично. А вот
фигуры пилотажа получались хуже.
Лицо летчика потускнело.
- Что закручинились?
- Так ведь высший пилотаж - главное для истребителя!