"Михаил Васильевич Ворскла. Письма в Снетин " - читать интересную книгу автора

Микола Степанович! Молю! Только ваш непогрешимый авторитет! Только ваш
неповторимый опыт!

(Из приказа главврача диканьской районной больницы Миколы Степановича
Петросяна)

Во избежание нагнетания в нашей больнице нездорового напряжения и
прекращения каких бы то ни было склок и распрей приказываю перевести
больного Любского Андрея Александровича на отделение общей терапии. Пусть им
занимается Иван Иванович Жук. А Виктории Анатольевне и Михайлу Петровичу
выделить неделю для отдыха и поправлению своих нервов в нашем доме отдыха на
Ворскле, причем в одном номере, и проследить, чтобы ни один из них не
вздумал переселяться ни на каких основаниях. Приказ немедленно привести в
исполнение.

(Из надписи, выцарапанной гвоздем у кровати на новом месте, куда
поместили Андрея)

Отчего, родные, вы до самого конца таили? Отчего не показали вы ее?
Оттого, что каждому лишь своя является? Вы не уберегли, она - ужасная.
Отчего вы одиночеством страшили? Лучше одиночество, чем с ней; одиночество -
спасение мое, оно исполнено метеоров и созвездий, а ее обличие - зловещий
урод. Меня стережет, и, оказывается, была всегда со мной; и, оказывается,
предначально осужден я смотреть в ее пустые глазницы. Ужасная. Она ужасная.
Зачем вы закрыли меня с ней? Но лучше мне на улицу, где небеса, - там
одиночество охватит, и сотворю ветры и гнущиеся вербы. Выпускайте! Но лучше
мне на улицу из проклятых стен, не держите. Что вы держите меня? Выпускайте!
А ее укройте, изничтожьте, убейте, разорвите на части, растолките в пыль, в
порох, развейте по ветру, ненавистную, неминуемую, неприкаянную судьбу мою.

(Из ночного разговора специалистов)

- Людмила Евгеньевна!
- Я слушаю вас, Микола Степанович.
- Людмила Евгеньевна, вы сегодня на ночное.
- Как?
- Людмила Евгеньевна!
- Микола Степанович, у тебя нету совести. И муж и дети уже позабыли,
какая я есть. Три недели в Турции, а теперь снова на ночное. Я третью ночь
подряд дежурю.
- Я вам справку дам для мужа.
- Микола Степанович, ей-богу не смешно. Я домой хочу. Кумовья приехали,
товар нужно разбирать.
- И печать поставлю.
- Нет, Микола Степанович, я иду домой. Настасья заступает, с нее и
спрос. Так невозможно. Если бы в молодые годы.
- Людмила Евгеньевна.
- Да ты что, Степанович, одурел?
- Людмила Евгеньевна!