"Михаил Васильевич Ворскла. Роман Романович " - читать интересную книгу автора

заботы восходят и множатся там дикие бурьяны. Объездчик спустился,
поздоровался голосом. Стал рассказывать, широко указывая направления мест,
что в ближайших селениях тоже нет нигде удачи рыбакам, а за ближними в
дальних, куда овраги распространяются отраслями, и даже в самом счастливом и
верном месте, куда на велосипеде ехать безнадежно, а только мотоциклом или
машиной, также нет удачи рыбакам. Объездчик говорил вольно, а его слушали
несвободно. Он запросил и поспешил прочь. Но едва скрылся, подошел по берегу
еще один рыбак, знакомый, и, охваченный нескромной радостью, удивляется, что
остался объездчиком незамечен, и вот какое ему поэтому выпало везение. Стал
рассказывать смешной случай, и сам смеется больше всех. А Роман Романович
веселится в полвеселья. Он думает другое, давно думает другое.

~

Утро накануне было не хмурое, и рыбаки, оставив ловлю, собрались
кружком на берегу, и он, - Роман, - с ними. Доставали припасенное, попивали,
забавлялись шутками. Посвящали друг друга в свои якобы тайны, но не
искренне. Вспоминали известных подруг, и непристойно рассуждали. И задевали
Романа, а он, впрочем, отвечал. И долго лицемерно смеялись. Но со временем,
утомленные, притихли, потому что в душе они подобное проклинали. Солнце
поднялось высоко, и откуда ни возьмись - девушки, совсем юные, почти еще
девочки, - спускаются искупаться на другом берегу. И было легко от того,
какие они миловидные. Одна, лет пятнадцати-шестнадцати, отважилась плыть на
противоположную сторону, не смущаясь, что на обратном пути вынуждена будет
пройти близко от рыбаков. Лицо ее возвышалось над водой и короткая стрижка.
А потом она прошлась, неслышно ступая, и осыпалась немножко земля, где она
ступала; и влажные по краям облепились пылью ступни ее ног; и она прошлась
и, оправляя волосы, брызнула как раз на Романа, и при возникшем полном
молчании кто-то произнес: "Вот и нашему Роману Романовичу по годам невеста".
Все хохотали, и Роман Романович. Зачем же они так поступали? Девушка
вернулась к подругам и улеглась загорать. А Роман Романович искоса
подсматривал.
Непринужденно и легко, не вдумчиво, а с легкомысленными выходками. И он
возникает, когда глупостью расцветают головы, и когда смех беспричинный, и
беспричинное веселье, когда - господи, боже мой! - и если со стороны
наблюдают, то удача, - бесконечный, бестолковый девичий разговор. И не нужно
вслушиваться, а необходимо слышать: высокие молодые сильные голоса, гибкие
как лозы. Веселость - зараза, прыгучий кузнечик - с одной на другую скачет.
Восклицание - недоумение - прыскающий смех. Яркие пластмассовые очки, то
снимаемые, то вновь одеваемые. Всем весело, а уже одной обидно. И встает, и
хмурится, и ссора, и ругательства. Минута молчания. "Ну и иди к черту!" И
натянутый смех. Одна к черту уходит, а остальным будто вопреки весело. Но
возвращается, и усаживается, и вновь - дружба навеки. "Как же долго мы не
дружили!"
Девушки вокруг той, что отважилась плыть, в кучку сбивались, и, как по
волшебству, ей - самой видной и статной, с повелением в голосе и спокойным
взглядом, - вторили. Решила она собираться, и засобирались. Вставали,
одевались. Та одевала белую облегающую по моде с длинными рукавами блузку,
короткую синюю с сиреневыми цветами юбку, не расклешенную, с неглубокими
разрезами по бокам, черные с кожаными крест на крест лентами босоножки на