"Михаил Васильевич Ворскла. Роман Романович " - читать интересную книгу автора

толстой подошве. Встряхивала покрывало, расчесывала волосы и скрепляла их
заколкою...

~

Пасмурно. И скрипучие ветвистые с пухом осокоры, густо обступившие
водоемы и каждую тропинку к ним, волнуются. Роман оставил рыбаков и отошел,
и перешел на другой берег, памятный. Те кричали ему: "Роман Романович, ты
грибы надумал искать?" А он бродил взад-вперед, склонив голову, и - нашел в
траве резинку для волос. Яркую. Яркого цвета. Долго вертел ее и разглядывал,
а потом надел на запястье левой руки и, чтобы не видели, припрятал за
манжет.
Уже нужно было куда-нибудь уходить, потому что оставаться было
напрасно, и Роман Романович намерился идти. Он стал подниматься вверх по
дороге, топча камешки и прижимая на обочине траву, как вдруг ему послышались
переливчатые голоса. Не веря возможному счастью, он бросился бежать бегом,
и, поднявшись на гору, осмотрелся с волнением. На лугу какой-то старый дед
пас коз, а кроме него совершенно никого не было видно. Деду было не меньше
как сто лет: горбатый, низенький, на один глаз кривой, в валенках и
заношенном с овчинной оторочкой кожаном кептарике, с одного бока поросшем
мхом. Столько лет он уже жил на свете, что позабыл, наверное, все, что знал
прежде, даже имя собственное. И никто не мог ему напомнить: все его приятели
перемерли.
- Дед! - поспешил к нему Роман, - Ты видел вот только сейчас
кого-нибудь поблизости?
Старик поднял руку в немом римском приветствии и выступил навстречу.
Козы тоже подняли свои морды, прекратили жевать и стали ждать, что будет.
Роман приблизился и снова, - Вот только-только, где-то тут. Ты слышал?
Старик вместо ответа полез за пазуху, вынул газетный обрывок -
пожухлый, с буковками (очевидно, еще с объявлением об открытии
царскосельской железной дороги), с одного края сильно потрепанный, разорвал
на две части и одну тычет Роману.
- Дедушка, у меня есть, благодарю покорно. Ты что, оглох совсем? Плохо
слышишь? Я спрашиваю, никто не проходил ли здесь?
Тот стал как ни в чем не бывало крутить самокрутку. Сыпал, сыпал
табаком, да и большей частью мимо. Потянулся за спичками, а у самого в
кармане дыра с целую ладонь. Роман ему нетерпеливо - свои спички. Старик
принял и рассыпал все в траву. Нагнулся пособирать, а назад ему и не
разогнуться. Роман спички собрал, деда поднял, вставил самокрутку в то
место, где у деда должны были иметься зубы, подпалил, сам нервно закурил.
Стоит, пыхает дымом, озирается, и старик пыхает.
- Здравствуй, дедушка.
Старичок ему - пых - в самое лицо, так что у Романа и глаза
заслезились.
- Что ж ты мне именно в лицо, я же тебе здоровья желаю.
А тот снова - пых, пых, - Чего говоришь?
- Говорю, долгих лет жизни.
- Кого?
- Никого.
- А, и тебе, сынок, того же.