"3.И.Воскресенская. Консул (Роман) " - читать интересную книгу автора

прочитал больно задевший его упрек. Мальчик развязал галстук, аккуратно
свернул, заложил за пазуху. Потом поднял глаза и посмотрел на портрет
Владимира Ильича, словно жаловался ему.
- До свиданья, - кивнул Ваня Константину Сергеевичу, а в приемной,
надевая куртку, исподлобья посмотрел на Петю.
- Сам-то небось комсомолец! - сказал он, глотая слезы.
Константин Сергеевич облокотился на стол, сжал ладонями виски.
"Чертовщина какая-то. Наговорил парнишке дежурных слов и не мог сказать то,
что нужно этому парню, не нашлось хороших, душевных слов. Пригласить бы его
на наши праздники, но парнишку упекут за это в полицию. Подсказать, чтобы он
искал связей с подпольным комсомолом, тоже можно навлечь на него беду. Как
сложится его судьба?" Он подошел к окну. Мальчик, надвинув шапку до самых
бровей, вытирал лицо рукой - видно, смахивал слезы.
...Ваня шагал по улице. Снежинки падали на его пылающее лицо и каплями
скатывались по щекам. Кружила метелица, и мальчик чувствовал себя как
оторванный лист. Один... Совсем один... Школы нет. Товарищей нет.
Пионеротряда нет. И нет комсомола.
И обычный сбор пионердружины вспоминался ему, как чудесный сон. Стоять
на пионерской линейке - это же счастье, теперь немыслимое, недостижимое.
Рапортовать старшему пионервожатому. Стоять, замерев, когда раздается
команда: "На пионерское знамя равняйсь!" Это же чудо! А песня "Взвейтесь
кострами, синие ночи! Мы - пионеры, дети рабочих. Грянем мы дружно песнь
удалую за пионеров, семью мировую..." "Семью мировую", - повторил про себя
Ваня. "Семья мировая..." - он даже остановился. Пионеры есть во всем мире,
только не везде им разрешается собираться, маршировать по городу. Может
быть, и здесь есть тайные пионерские отряды. Коммунистическая партия
запрещена, а про подпольную работу коммунистов пишут газеты. Наверно, есть и
подпольный комсомол. Консул же сказал: "Не забывай, что ты интернационалист!
И здесь можешь найти верных друзей. Хороших людей здесь много". Но где их
искать?
Ваня остановился перед витриной книжного магазина. Ни одной русской
книжки. А вот на немецком языке с портретом Гитлера продают. И дома ни одной
книги. А в школе? Бывало, придешь в библиотеку и роешься, ищешь что
поинтересней. При отъезде сдал в библиотеку книгу Гайдара "Школа". Так и не
дочитал. Даже русские учебники отец не разрешил с собой брать: "Все равно на
финской границе отберут", - сказал он.
На вокзале Ваня купил билет. Сел в поезд. Кругом говорят, а он как
глухой. Выглядывал в окно, чтобы не проехать станцию. Сидевшая рядом женщина
что-то его спросила. Он пожал плечами. Женщина сочувственно покачала
головой - верно, решила, что парень немой. Вышел из поезда. Брел по
тропинке, еле переставляя ноги. Не такого он ждал, когда утром тайком вышел
из дома, не так он мечтал отметить свой день рождения.
У порога его встретил пес Дружок. Отец подарил детям щенка, и Ваня
занялся им. Дружок понимал и любил Ваню. Он с крыльца кинулся навстречу
хозяину, прыгал, стараясь лизнуть щеки. Ваня присел на корточки, уткнул лицо
в загривок собаки, обнял, прижал к себе. "Ты настоящий друг, а вот помочь
мне не можешь", - шепнул ему на ухо. Дружок понимающе вертел хвостом.
- Ты где это пропадал, Вяйно? - строго спросил отец.
- Я не Вяйно, я - Ваня.
- Забудь это имя. Теперь ты Вяйно.