"3.И.Воскресенская. Консул (Роман) " - читать интересную книгу автора

снова в бою: ведь уголовный процесс будет открытым и туда пустят
журналистов.
- Я поехал, - сказал Константин Сергеевич. - Вы остаетесь?
- Да, конечно.
И застучала машинка. Ирина печатала быстро, одним дыханием скупые, но
полные гнева строки. Дождалась вечерних газет, которые выходили в три часа
дня. "Красный генерал Антикайнен - убийца", - сообщали газеты.
Немногим более двух лет прошло со дня позорного провала Лейпцигского
процесса, который окончился победой Георгия Димитрова. Черным силам реакции
не удалось осудить и уничтожить руководителя Коммунистического
Интернационала Георгия Димитрова. Он из обвиняемого превратился в
обвинителя. Это была ошеломляющая победа коммуниста над фашизмом. Фашистский
суд вынужден был оправдать Димитрова. Но теперь будет сделано все, чтобы не
выпустить живым Антикайнена.
Ирине не хотелось идти в оперу. И все же она пошла. Это ее долг
корреспондента. И она все должна видеть своими глазами.
Надела вечернее, но очень скромное платье. Она знала, что в опере будет
весь "высший свет". Дамы шили туалеты специально для этого торжественного
вечера.
Ирина заняла место в ложе, осмотрела в бинокль зал. Сколько здесь в
театре русских эмигрантов! Бывших царских офицеров, бывших фабрикантов,
помещиков, белогвардейских чинов из армий Юденича, Деникина, Врангеля,
Колчака... И они считают Шаляпина "своим". Больно об этом думать. Напротив в
ложе сидела полная дама, сверкая бриллиантами. Очевидно, это жена Шаляпина.
Говорят, она сыграла злую роль в его судьбе. Рядом с ней директор онеры,
какие-то сановные дамы.
Кощунственным казались здесь, в этом сборище, музыка Мусоргского,
великое творение Пушкина "Борис Годунов" и сам Шаляпин.
Голубой бархат занавеса заколебался и волнами поплыл вверх. В
зрительном зале переговаривались, дамы обмахивались веерами, слушали плохо,
все ждали Шаляпина. И вот появился царь Борис. Великий актер выделялся из
всего ансамбля. Шаляпин пел по-русски, его партнеры исполняли свои партии
по-фински. Ирина была разочарована. Это был не тот голос Шаляпина. Что
делает старость и болезнь... А может быть, Федор Иванович берег остатки
своего драгоценного дара и пел вполголоса? Знаменитый шаляпинский бас звучал
глухо. Остались артистизм, его несравненное мастерство. Но, увы, голос был
глух. И только раз звенящей тоской в примолкнувшем зале отчаянно скорбно
прозвучало: "Но счастья нет моей душе" и снова: "Мне счастья нет!" - это был
вопль души актера.
После второго акта Шаляпину устроили овацию. Раздавались голоса
по-русски: "Браво! Гордость матушки-России!"
К ногам Шаляпина несли и несли корзины с цветами. Кто-то передал
большой букет роз, перевязанный бело-сине-красной лентой, концы которой
спускались до пола. Раздались аплодисменты: букет был перевязан лентой
царской монархии, флагом царской России. Ирине вспомнился рассказ очевидца о
том, как в 1905 году, когда Шаляпин с Горьким ехали в поезде из Финляндии в
Петроград, в вагон заглянул таможенный чиновник и привычно спросил: "Что
имеете не подлежащее ввозу?" И в ответ раздался шаляпинский бас: "Везем
русскую революцию!"
В зале царила неистовая, почти истерическая овация. Ирина стояла,