"Валерий Вотрин. Гермес" - читать интересную книгу автора

Может, просто сомнения замучили? Говорю вам - я устал!
- Скажи, - попросила жрица.
- Нет, - отрубил герр Мес, вставая. - Уже было сказано тебе. Можешь
пойти к толкователям. Для вас я - просто талантливый медиум. Для остальных я
сейчас - никто.


ХОР

Великие Геи-Земли ввысь парящие дети страстям и порокам и думам всецело
подвластны, довлеют над ними Порядка и Веры веленья, боятся они ход
мироздания дерзко нарушить.
Но все же велики, и странной покажется мыслью, что больше они уязвимы,
чем смертные люди; ни камнем, ни ядом, ни пламенем лютым и жгучим, но верой,
точнее, неверием можно безжалостно их уничтожить.
Мы - время, златые века наступали и вновь проходили, на смену неспешную
ночи и дня это было похоже, как Гемера-День и владычица темная Никта сменяют
друг друга, чредою влачась сквозь века непрерывно.
Да, знаем мы, знаем и страшную ярость Титанов, Олимпа высокого
ясноликую мудрость, огня угасанье и мысли и славы горенье, и клики, и кровь,
что лилась бранногрозною, жуткою сечей, и острый, веками отточенный огненный
разум. Мы - вечность.
На две мощных ветви членимся мы испокон века: Геады, безмерной Земли и
Титанов живые потомки, отцом остальным же приходится мертвенный Хаос. Есть
Эрос лучистый и светлый, чье бремя что богу, что смертному - все одинаково
сладко; владеет сердцами и волей божественный Эрос, но нет продолженья ему -
Эрос бессынен.
Могуч и ужасен и грозен страшилище черное Тартар, что темною сетью по
безднам на дне распростерся; и Тифон стоглавый, и злая Эхидна, подобная
змеям, - его порожденья, мечами героев безумных навечно избыты.
Но Тартар силен и многих других породил он; стократно они мощь отца
своего побивают; свирепость Титанов, Сторуких наружность и скрежет Тифона -
их облик, а имя - Безглазые Гогна.
Да, Гогна.


x x x

Как и некоторые другие, Магнус Мес имел резиденцию на Вихрящихся Мирах.
Солнце здесь всходило очень редко, небо всегда было сиреневым с темноватым
отливом, а в воздухе плотным пологом висела радужная, загадочная
переливчатая песнь тонкострунной лиры. Здесь на исполинском холме стоял
огромный великолепный дворец, своими темными террасами спускающийся в
прекрасные необъятные леса, где шелестели кронами могучие зеленолистые
платаны и олени сшибались рогами на тенистых полянах, подгоняемые
вечно-непрестанным движением жизни.
Когда Месу удавалось посетить это место в свое редкие, ничем не занятые
дни, он часто бродил по здешним лесам, размышляя о тайных законах бытия.
Ему, уставшему от шумных верениц теней, без которых не обходится ни одна
жизнь, было приятно прохладное молчание платанов и буков, мягкий шелест