"Валерий Вотрин. Сударь Хаос (рассказ)" - читать интересную книгу автора

всеобъемлющих, увидел погнутую раму велосипеда в каких-то пятидесяти метрах
от пасти Хаоса.
- Что было дальше? - спросил Бонифас.
Кондульмер сказал, что он не остановился, чтобы взглянуть на
велосипед, не в том он возрасте, чтобы интересоваться велосипедами. Пришел
он посмотреть на хаос, а хаос все-таки вещь более стоящая, чем какой-то там
велосипед.
- Вы со мной согласны?
- Конечно.
Кондульмер пошел по дороге, потом сошел с нее и сорок минут блуждал по
лесу, нашел барсучью нору и три картонных патрона. Набрел он и на пять
старых кострищ.
- Вы не представляете, Бонифас, как горят леса, и все по недогляду,
халтурности, безответственности!
Он вернулся домой только к вечеру.
- Вы не представляете, Бонифас, насколько я был доволен прогулкой. Я
забыл про все, я был целый день наедине с собой и своими воспоминаниями о
детстве, это были такие безоблачные годы. Я был в лесу, дышал лесным
воздухом, ступал по прошлогодним листьям. Я забыл про все. Это был такой
взлет, Бонифас. Я несся домой как на крыльях. И только дома я вспомнил, что
не увидел самого главного. Я не выразил своего почтения сударю Хаосу. Я не
видел его, его не было. Согласитесь, что старый автомобиль и тот
велосипед...
- Да, да.
Он не увидел черной стены. Идя на встречу с ней, он подсознательно
настроился на потрясение, сильное переживание, ужас. Он думал увидеть, что
хаос продвинулся вперед еще на километр. Он был как те мореходы, которые,
доверяя сведениям старых карт, ждут появления чудовищного кракена, а видят
вместо этого безбрежную водную гладь.
- Вы не поверите, Бонифас, - я был разочарован!
Он был разочарован. В прошлом году его разочарование было еще больше,
когда любимый сад Кондульмера, сад карликовых фруктовых деревьев, принес
очень мало фруктов. Зато в этом сезоне деревья как будто очнулись и дали
такой сбор, какого еще не видывали в этих краях. Яблоки висели громадные,
желтые, как луны, на прогнувшихся под их весом до земли ветвях. Это было
столь неожиданно для Кондульмера, что он от радости даже не спешил снимать
урожай своего сада, а только ходил и любовался.
Сад карликовых деревьев замер под весом небывалого урожая: огромные
налитые яблоки, пузатые груши, персики величиной с кулак, некоторые
полопавшиеся от чрезмерного напора соков. Соседние сады стоят порожние, в
этом году было много пустоцвета, и град побил половину того, что уродилось.
А этот сад трещит от прилива жизненной силы. Сюда, в эти тоненькие ветки, в
эти неглубокие корешки, ударили и хлынули все соки земли, породив такие
плоды, что по зубам только великанам. Какие-то стволы не выдержали и
сломались, но ни один плод не упал, падалицы не видно, плоды прочно
присосались к ветвям, точно жадные детеныши, которым уже и пора бы покинуть
добрую мамашу, да жаль отрываться от щедрого вымени. Громадные желтые и
красные яблоки, раздутые неведомыми мехами, невозможные груши с явственной
талией и бедрами, угрожающие фугасы-персики с таящейся внутри перепрелой
приторной мякоти ноздреватой косточкой-детонатором. Сад в сумерках, но