"Валерий Вотрин. Сударь Хаос (рассказ)" - читать интересную книгу автора

количество закусок искупали жажду неумеренного собирательства, и сбира
довольствовался малым, вечный зуд рассказывать о накопившихся новостях
удовлетворял тщеславие рассказчика, и сбира вновь уверялся в том, что в
этих местах по -прежнему нет ему равных в травлении всяческих баек.
Так было в прежние времена, времена, как известно, безоблачные и
безгрешные, когда никто не ведал, что творил, а вернее, все ведали, что
творит кто-то, а потому закрывали глаза на остальное в спокойном уверенном
ничегонеделании, как птицы небесные, а отец верховный кормил и одевал их
незнамо на что. Когда на страну надвинулся хаос, первым пропал сбира. Если
раньше люди, платя налог, были уверены, что хоть сбира-то знает, кому его
отдать, то теперь уже и сам сбира не знал, кому отдавать собранное, ибо
наверху в ожидании прихода хаоса вдруг никого не оказалось. Пришлось сбире
сначала бренчать деньгами в суме, а потом, когда живот стало подводить от
голода, а спина стала подвывать от наступивших холодов, и потратить их
благополучно на кров и на еду. Сбира осел, купил дом и завел семью, и все
одобрили это: хоть и поздно взялся за голову непутевый, да лучше поздно,
чем никогда. Но к тому времени вокруг уже бежали, и скоро вместо
одобрительного цоканья сбира снова стал привычно получать порицания,
почему, мол, не бежишь, все бегут, а ты не бежишь, семью вот под удар
подставляешь, да ты хоть знаешь, что ожидается?! Но сбира только молчал да
иронически наблюдал за бегущими, поставив специально для этих целей
стульчик у самой дороги. Потом хаос накрыл и его дом, и сбира на этой
стороне был забыт.
И вдруг он объявился вновь. Куда только девалась суконная сума на
поясе и огромные сапоги, в которых даже в распутицу можно дойти куда
угодно. Сбиру было не узнать. Он был в шляпе и в пиджачной паре, и ни одна
грязинка не пятнала его легких туфель. Несмотря на свое тщеславие, сбира
приехал вовсе не для того, чтобы покрасоваться. Он не забыл, правда, про
свою давнишнюю мечту приехать в эти края белым человеком, одетым с иголочки
именно так, как он одет сейчас. Но все-таки восторженные ахи-охи и
завистливые взгляды вовсе не были конечной целью его визита. Он приехал для
того, чтобы рассказать о хаосе. Он считал, что у здешних людей неверное
представление о нем. Теперь он имел право пояснить, потому что прожил
внутри хаоса долгое время и узнал многое. Когда другие побежали, он решил
остаться и не побежал. А теперь он возвращается сюда лучшим, чем был. Сбира
чувствовал себя немного просветителем, миссионером немного. Знание о хаосе
просто распирало его изнутри. Таким его увидел Бонифас с террасы своего
дома. Заметив его, сбира приподнял свою шляпу. Бонифас улыбнулся и
поклонился ему. Он продолжал улыбаться и после того, как сбира скрылся за
поворотом.
Посреди трактира за длинным столом, уставленным едою и бутылками,
одиноко и недвижимо восседает сбира. Ворот его рубашки расстегнут, одна
пуговица отлетела, лицо, кажется, мгновенно постарело и обрюзгло, - он уже
изрядно нагрузился. В трактире, кроме него, есть еще люди, но они не
толпятся вокруг его стола, как когда-то, не занимают свободных стульев, а
сидят за своими столами спиною к нему. Вдобавок вокруг него образовалось
пустое пространство: похоже, он со своими рассказами здесь никому не нужен.
Люди заняты разговорами, они едят и пьют и веселятся, но сбира может видеть
только их спины. Мало того, только спины на картине видит и зритель. По
сути дела, сбира сидит среди спин. Только что он поднял взгляд от стола, и